— Но как же это? — ахнул Бром. — Какому же человеку под силу повидаться с собственными предками?
— Им — под силу. У них есть штуковина под названием «машина времени». Одна такая машина спрятана в Доме Кловиса, другая — в подземелье замка Логиров. И потому стерегите четверых узников из Дома Кловиса хорошенько, Бром. Не исключено, что у них в запасе — неприятные сюрпризы!
— Не сомневайся, я с них глаз не спущу!
— Советники мертвы, все до единого. — Род прижался спиной к стволу, прикрыл глаза. — Вот и славное окончание для отчета. Отправь его домой, Веке. Ну да, и сопроводительный материал, само собой: описание машины времени, да еще не забудь добавить краткое изложение способностей ведьм — телекинез, левитация, телепор…
— Все помню, Род, — прервал его голос робота.
— Ну да. Я и забыл, что ты ничего не забываешь. Ну все, отправляй отчет.
Мощный передатчик, упрятанный в самой сердцевине мозга Векса, отправил к звездам двухсекундный сигнал.
На миг все умолкли, а потом Гвендилон растерянно проговорила:
— Милорд?
Род открыл глаза и улыбнулся:
— Тебе не следовало бы меня так называть. Но мне это так нравится…
Девушка смущенно улыбнулась:
— Милорд, вы завершили свои труды здесь, и…
Род помрачнел.
Он отвернулся и потупился.
— Куда ты отправишься теперь, Род-чародей? — негромко спросил Бром.
— Ой, хватит тебе! — огрызнулся Род и посмотрел на Брома. — Я не чародей, — проворчал он. — Я агент из высокоразвитого сообщества, и потому у меня действительно в запасе есть масса всяких фокусов, в которые вам трудно поверить, хотя все они произведены из холодного железа и его производных. Во мне не течет ни капли колдовской крови, потому и талантов таковых я напрочь лишен. — Он снова посмотрел в небо. — Никакой я не чародей, я не ровня даже самому простому из ваших крестьян, и потому мне не место здесь.
И словно что-то оборвалось у него в груди, когда он сказал это.
— Я сам выбрал такую жизнь, — буркнул он. — Я выполняю приказы, это верно, но делаю это по доброй воле.
— Это довод, — признал Бром, — но довод слабый. Твой это выбор или нет, но ты все равно закрепощен.
— Верно говоришь, — согласился Род. — Но должен же кто-то поступиться собственной свободой ради свободы своих потомков.
Надо сказать, что последнее заявление не убедило даже его самого.
Бром вздохнул и, встав, хлопнул себя по бедрам. Он смотрел на Рода глазами усталого старика.
— Если тебе надо уйти — стало быть, так надо. Долг есть долг, и негоже от него отказываться. Отправляйся к своим звездам, Род Гэллоугласс, но помни: если ты когда-нибудь возмечтаешь об убежище, здесь ты найдешь его.
Он отвернулся и зашагал вниз по склону холма.
Гвендилон тихо сидела рядом с Родом, сжав его руку.
— Скажи мне, — проговорила она немного погодя, — только ли эта твоя мечта уводит тебя от меня?
— Да. О да, — отозвался он и крепче сжал ее руку. — Все прочие мечты ты развеяла.
Она повернула голову, робко улыбнулась. В глазах ее стояли слезы.
— Если так, то не могла бы и я улететь с тобой к звездам, о господин мой?
Род сжал ее пальцы. У него перехватило дыхание.
— Жаль, что я не могу этого сделать, но твоя судьба — отцвести и увянуть здесь, подобно цветку, крепко пустившему корни. Твое место здесь — где в тебе нуждаются. А мое — там. Вот как все просто.
— Нет. — Она покачала головой. — Ты уходишь не потому, что там твое место, а потому, что там — твой долг. Но, добрый мой господин, — всхлипнула она, заливаясь слезами, — разве мой долг не так же силен, как твоя мечта?
— Послушай, — выдавил Род. — Постарайся понять. У человека непременно должна быть мечта. В этом его отличие от зверей. А человек, потерявший мечту, — это не человек, и он не достоин ни одной женщины на свете. Так какое же право я буду иметь на тебя, если я не смогу назвать себя человеком и мужчиной?
Прежде чем возыметь право обладать женщиной, мужчина сам себе должен доказать, что он — мужчина и настоящий человек, и мечта — вот главное тому доказательство. Покуда он трудится ради осуществления своей мечты, он имеет право на свою возлюбленную — только потому, что сам чего-то стоит. Я мог бы остаться здесь и быть счастлив, очень счастлив с тобой. Но в глубине души я бы всегда помнил о том, что недостоин тебя. Я стал бы пустышкой, ничтожеством. Как бы я мог стать отцом семейства, как бы я растил детей, зная, что их мать более ценна для мира, нежели я?