— Это верховные главнокомандующие, — внес ясность Дар. — Они же — уполномоченные для ведения мирных переговоров.
— Стало быть, спортивные судьи, — заключила Сэм.
Каждый из офицеров отобрал бойцов, получивших меловые отметины, — тех, кто сам оных отметин на себе не заметил. Большинство из них этим обстоятельством были весьма удивлены, а некоторые искренне удручены.
Офицеры направили их к группе «раненых», пробавлявшихся пивком, после чего им было велено выстроиться в шеренги, что они и сделали, продолжая причем прихлебывать пиво. Офицеры прошлись каждый вдоль шеренги «противника», посчитали «раненых» по головам, после чего поменялись местами и произвели подсчеты собственных «пострадавших» на поле брани. Затем они отошли в сторонку, дабы обсудить результаты «боя».
— Моя, значит, получились двадцать девять, а твоя, значит, тридцать две.
— У меня тоже так получилось, старина. Спорить не стану.
Вольмарец осклабился и протянул терранину руку:
— Деньги на бочка давай!
Полковник вздохнул, вытащил чековую книжку и подписал чек. Вольмарец с ослепительной улыбкой убрал его в карман.
Затем к ним подошли терранский лейтенант и один из вождей вольмарцев. Каждый из них нес кипу бумаг. Главнокомандующие взяли у них бумаги и быстро просмотрели. Оказалось, это были некие жалобы со взаимными претензиями.
— Многовато сегодня. Но поровну, верно ведь? — проговорил полковник, подравнивая края стопки бумаги. — Вот только эта лишняя, что сверху.
Вольмарец кивнул:
— Моя та же самая.
— Ну, так давай сверим… О’Шварцкопф!
— Сэр!
Из шеренги вперед шагнул, выразительно покачиваясь, некий капрал. Надо отдать ему должное — кружку с пивом он держал крепко.
— Этот воин… значит… как его… Кслитплокс… он утверждает, что пометил тебя. Это так?
— Так, сэр.
— Кслитплокс! — рявкнул вольмарский главнокомандующий.
— Моя здесь! — хлебнув пива, выступил вперед вольмарец.
— О’Шварцкопфы утверждать, значит, что они тебя пометить.
— Они пометить, значит, — кивнул и осклабился вольмарец.
— Могли же они друг на дружку налететь, — заметил полковник.
Вольмарский вождь пожал плечами:
— Какой разница? Вычеркивай оба, значит. Будет по нули, ничья, значит.
Полковник кивнул.
— Хотят обменяться десятикредитками, так это их личное дело. Ну, что же… — Полковник поднял вверх зажатые в руке бумажки и помахал ими вольмарцам. — Сразу передам в банк.
— Моя, значит, тоже, — торжественно кивнул вольмарец и ловко подхватил с подноса две пенные пивные кружки. — Выпивать по такой повод?
— Не возражаю, — широко улыбнулся полковник, взял у вольмарского вождя кружку и приветственно поднял ее: — За революцию!
— Вас хаель! — выкрикнул вольмарский вождь и чокнулся с полковником. — Мы, значит, восставать, мы, значит, сбрасывать и хоронить под земля ненавистный колониальный правительство!
— А мы, соответственно, уничтожим вольмарскую тиранию. Ваше здоровье.
— И твой тоже, — согласно кивнул вождь, после чего они дружно осушили кружки до дна.
— Что же это такое? — выпучила глаза Саманта. — Кто тут у вас против кого восстает?
— Тут все зависит от того, у кого об этом спросишь. Это ведь разумно. Не правда ли? Я хочу сказать, что каждая из сторон полагает, что именно она и является истинным, законным правительством всей планеты, — вот поэтому каждая сторона и полагает, что как раз она-то и является зачинщиком революции.
— Но это же бред какой-то! Всякому понятно, что истинные хозяева планеты — вольмарцы!
— Ну, почему же так уж сразу и они? Они, между прочим, не отсюда родом, точно так же, как и наши вояки.
— Откуда ты знаешь? — прищурилась Сэм.
— Оттуда, что книжки по истории читал. Вольмарцы — потомки так называемых «тони», последних представителей оппозиционной цивилизации, прекратившей свое существование лет сто назад. Послушать бы тебе их музыку — это нечто невообразимое. В гармоническом ладу — двадцать четыре тона. Они сюда удрали от засилья техники.
Сэм поежилась, после чего решительно тряхнула головой.
— Это ничего не меняет. Они первыми сюда высадились.
— Верно, но они считают, что потом явились мы и все испортили. В конце концов, у нас-то ведь, если на то пошло, действительно хоть что-то похожее на правительство имеется. А у них все правление заключается в том, что они садятся кружком и ведут бесконечные споры, покуда не приходят в конце концов к согласию по какому-нибудь вопросу.