Боселло удивленно взглянул на девушку сверху вниз, потом по его лицу проплыла застенчивая улыбка.
— Пожалуй, мысль соблазнительная, — незамедлительно высказался отец Марко. — Священникам средние века — как манна небесная.
— Бардам тоже, — весело заметил Уайти. — Мне кажется, отличная идея, Горацио. И я готов славить тебя каждую астрономическую единицу пути. Однако тебе известно, что я по натуре — одиночка.
— И я, — Лона покачала головой. — Затесаться в общество, которое не слышало об электронах... это ужасно.
Дар открыл было рот, собираясь вставить в дискуссию свои двадцать кредитов, но тут раздался какой-то жужжащий звук. Звонок видеофона. Слуга в гимнастическом трико и в чалме появился на террасе.
— Мистер Строганофф спрашивает мистера Тамбурина, сэр.
Уайти удивился.
— Уже? Так быстро? — и ушел внутрь дворца.
Дар направился за ним.
— В чем дело, Дэйв? — спросил Уайти, как только они оба приблизились к экрану.
— Ничего-ничего, все в порядке. Даже наоборот — чересчур все гладко. Это меня и беспокоит.
— Ты поэтому сам на себя не похож?
Строганофф нервно кивнул.
— Сразу после вашего отлета я послал факс исполнительному секретарю. Зная тягомотину бюрократических проволочек, я решил действовать побыстрее, если мы собираемся отснять программу хотя бы в ближайший год.
— Разумно, — Уайти навис над экраном, словно коршун. — И?
— Его референт только что позвонил: секретарь согласен дать интервью. Но только в случае, если мы приступим к съемкам завтра.
Уайти и Дар ошеломленно застыли.
— Да не может первый гражданин Терры согласиться так быстро! — выкрикнул Строганофф с надрывом. — Почему так экстренно решился наш вопрос?
— Действительно, странно, — сказал Уайти, задумавшись. — С другой стороны, у меня имеется определенная репутация...
— Ну да, ты, по крайней мере, так же знаменит, как и он. И все же...
— Что ж, моя слава способна запечатлеться в веках, — без ложной скромности высказался Уайти. — Судя по текущим событиям, вижу, что секретарь не слишком уверен, останется ли он на своем месте через несколько месяцев.
— А то и через несколько недель, — согласился Строганофф.
— Значит, он печется о собственном бессмертии. Если согласится на интервью, то ему уготовано местечко в единственной сценической постановке Тода Тамбурина. Так что, если даже история забудет о нем, то литература нет.
— Знаешь, в этом что-то есть, Тод, — согласился Строганофф.
— Да, придется вызвать такси и отнести расходы на счет твоей компании.
Строганофф скривился.
— Тод, умоляю тебя, возьми первый класс на общественном транспорте.
— Как тебе угодно, — пожал плечами Уайти. — Что насчет оборудования?
— Смысла нет транспортировать его с Луны. Эта затея отпадает, нам придется арендовать местное. Выясню и перезвоню.
Уайти ухмыльнулся.
— Всегда мечтал подержать в руках студийную камеру.
— Постой-постой! — Строганофф поднял руки. — Не выйдет, Тод. Камеры строго под опекой членов профсоюзов или мы вообще ничего не получим.
— Это еще почему? — нахмурился Уайти. — В моей команде два профессиональных оператора.
— Знаю-знаю. Но если профсоюз обнаружит, что ты что-нибудь снял без их уведомления, можешь распрощаться с мыслью о студийных съемках. Нравится тебе или нет, но мы вынуждены привлечь к работе членов профсоюза.
— Ладно, я попытаюсь полюбить их, — вздохнул Уайти. — Когда можно с ними познакомиться?
— Я дам знать. Где ты будешь?
— А где надо?
— Благодарю вас, миннезингер, — улыбнулся Строганофф. — Держи путь на Гамелон и свяжись со мной, когда доберетесь до озера Чамп Лейн.
Глава 11
— Ты уверен, что это Гамелон? — пробормотал Дар. — Что касается меня, думаю, мы с таким же успехом можем находиться внутри Моби Дика.
— Моби Дик — это кашалот, а не змей, — буркнул Уайти в ответ. — Или ты не заметил, сколько поворотов мы уже сделали?
— Со стороны и не скажешь, что он так велик, — проворчал Дар.
Так как отец Марко погрузился в длительную теологическую дискуссию с двумя молодыми клерками, ярыми атеистами, маскирующимися под бенедиктинцев, Лона отдалась течению вечеринки, а Самми пыталась пленить нувориша, то Дару с Уайти пришлось в одиночку исследовать длинное здание, которое опоясывало нью-йоркскую гавань. Они следовали за горящей стрелой, которая скользила по полу перед ними, то и дело сворачивая в самых неожиданных местах, чтобы через какое-то время привести в офис исполнительного комитета Федерата.
Наконец путеводная стрелка уткнулась в открытую дверь. За нею располагался верзила в рабочем комбинезоне.
— Вы заблудились? — пробасил он.
— В общем-то, нет, — ответил Дар.
Тут подоспел Уайти, он ткнул пальцем в значок на своей груди, выданный внешней охраной.
— Тод Тамбурин.
— Знаю, вы писатель, — верзила поскучнев. — А это ваш телохранитель?
— Скорее, ассистент.
— Что ж, заходите. Все почти готово.
Верзила был прав. Дар вошел в помещение и увидел огромный стол, над которым раскинулись фотообои с видом необъятного звездного неба. Среди созвездий оранжевым пунктиром светилась паутина путей сообщения Федерата.
Рядом со столом высились две штанги, на которых крепились камеры. В помещении сновало с дюжину технарей.
Дар обратился к верзиле:
— Не возражаете, если я продемонстрирую свое невежество?
— Что ж, разъяснения входят в мои обязанности, — вздохнул верзила.
— Зачем столько людей?
— Два оператора — по одному на каждую камеру, два электрика и инженер, специалист по звукозаписи, оператор голографического магнитофона и сценический режиссер.
— Я насчитал всего восемь человек.
— Ты в ладах с арифметикой.