На рассвете, как и ожидалось, прибыла сайнадская рать. Сигнал тревоги запоздал, всадники уже выезжали и строились под рёвы горнов и труб. Стоя сверху, я смотрел на эту процессию и казалось, что эти ублюдки встали по всему горизонту, везде одновременно. Это была охренительно страшная демонстрация силы и мощи, спектакль с целью нас напугать и отбить желание сражаться. И почти сразу же они атаковали.
Начали с правого фланга. От стены воинства оторвался один кавалерист, потом второй, третий и четвёртый. Около пятисот всадников двинулись рысью, затем галопом, чтобы у границы досягаемости ружей перейти в карьер (наиболее быстрый конский бег, ускоренный галоп). Остальная сайнадская армия издала оглушительный воинский клич, затрясла оружием, стала бить саблями о щиты. Волна звука ударила по ушам, захлестнула баррикаду и ворвалась в долину. Толпа беженцев, сгрудившаяся под горой, заклубилась, словно муравейник, облитый кипятком, и откликнулась криками ужаса.
Мчащийся отряд нёсся на нас напрямую, с каждым шагом приближаясь к баррикаде. Они не знали, что у нас наготове, очевидно ожидая лишь примитивной стрельбы в ответ.
А Первая молчала. Полоса проверченных дырок, кольев, мин, волчьих ям и заострённых осей растягивалась не дальше чем на полсотни метров от повозок, а до этой границы у конницы была свобода манёвра. В первой атаке Зарни, очевидно, собирался проверить расстояние до ловушек и посмотреть на нашу реакцию.
Добравшись до дистанции открытия огня, кавалерия сайнадов подняла заранее заряженные ружья, выпустив град пуль. Вся конница сразу затянулась пороховыми газами.
Тут же убрав ружья, больше половины всадников вытащили мушкеты, разрядив и их.
Я наблюдал, как защитники прячутся от смертоносно жужжащих пуль, впивающихся в деревянные ограждения. Часть из них была зачарована мною и немногими колдунами, знающими руны. Серыми Ворóнами, например. Но, увы, не все. У нас попросту не хватило времени и сил.
Полосы и почти три тысячи самых сильных и опасных представителей Первой армии залегли выше, на скалистых стенах. Логвуд приказал скрываться и не выдавать своего присутствия. Здесь были наёмные отряды, типа Диких Гусей, сизианские кланы, ветераны Фирнадана, немногие маги и сионы. Пусть мало, но это была настоящая элита. Люди, которые не сломаются и не отступят, что бы ни случилось. Те, кто станет сражаться до последнего, если не увидит способа нагадить врагу ещё больше.
И все мы выжидали. Проклятье!
Нет, понятно было, что если наших внизу прижмёт, то офицеры скомандуют помочь войскам, это факт. Однако… понимает ли это высшее командование? Я не склонен его недооценивать, однако может ли статься, что я… переоцениваю? Может ли так быть, что все мы попросту умрём здесь?
Неприятная перспектива, ведь ежели так случится, то все, кто отступал и отступает за нашей спиной, тоже найдут свою смерть.
Сидящий рядом Ворсгол, посмотрев на происходящее внизу, мрачно выругался и сплюнул.
Место нашей засады, как и склоны ближайших гор, поросли соснами. Между ними можно было легко спрятаться и затаиться, хотя бездеятельное ожидание было противно всем закалённым войной бойцам. Особенно когда враг находился на расстоянии выстрела.
— Чего они ждут? — ко мне подполз Лотар, отряхивая налипший на усы снег. — Ты уверен насчёт приказа, Изен? Сидеть и не высовываться?
Звание сержанта недотягивало до присутствия на совещаниях высшего звена. Маутнер же сейчас был недоступен — общался с Гралкием Дуфом, капитаном Гусей, и Торконом, вождём Серых Ворóн.
— Сидеть и не высовываться, Лотар, — подтвердил я.
— Херня какая-то… Там бы пригодилось каждое ружьё.
Вздохнув, я почесал затылок. Итоги битвы будут подводить уже историки. Кто знает, раскритикуют ли они в пух и прах тактику Логвуда или начнут петь ему дифирамбы?
Возможно Лотар прав, но… с высоты было отлично заметно, что войско, собранное Пилексом Зарни, по-настоящему огромно. Куда больше, чем тогда, когда мы столкнулись у реки. Похоже, опасаясь поражения, младший воевода набрал побольше людей, усилив боевой кулак до непомерных значений. И большинство из них — всадники. Всё-таки сайнадам надо было не только поспевать за нами, но и загонять, «кусать».
И теперь чужеземное войско казалось конско-человеческим морем. Каждый кавалерист вёл с собой трёх-четырёх запасных лошадей, чтобы и в битве, и во время бегства всегда иметь под рукой свежее животное. А потому сайнадская армия казалась раздутой до непомерных значений.
Теперь вся эта силища полукольцом окружала вход в долину и баррикаду, должную её защитить — невыносимо слабую на вид. И оно понятно. Вместе с войсками Дэйчера у нас было меньше семи тысяч солдат. Перевес врага казался чудовищным. А ведь у нас не крепость, где высокие стены, в теории, могли бы перевесить чашу весов. Ни хера. Только баррикады и вымотанные солдаты, многие из которых ослабли от систематического недоедания и ран. Нехватка пороха, магов и сионов. Мало компетентных офицеров.