А чего ждали, сделалось ясным, когда нападающие перешли незримую до сей поры линию, оказавшись на расстоянии в тридцать метров. Первые четыре лошади в атакующей колонне слева с диким ржанием покатились по земле, попав в замаскированные дыры, проверченные Полосами. Было поздно останавливаться, да и, сказать по правде, вовсе не выглядело, чтобы сайнадская волна имела такое намерение. Тридцать метров, отделяющие их от баррикад, стоили противнику несколько десятков лошадей.
У пеших ситуация развивалась схожим образом. Люди ломали ноги, падая в замаскированные ямы, или напарывались на ловушки. Кое-где взрывались мины, хотя основное их предназначение было иным — как и запас установленной взрывчатки.
Ратники топтали друг друга, запинались об упавших, сами находя свою смерть в этом неостановимом потоке. Но… атакующие, скорее всего, ожидали таких подвохов и были готовы к потерям. Видимо кое-какие выводы Зарни всё-таки сделал, так что офицеры успели подготовить личный состав.
Обтекая упавших коней и павших товарищей, откровенно стаптывая их, лавина вооружённых противников ринулась на баррикады.
И баррикада ожила! Стрелки поднялись, прицелились и дали слаженный залп. Действовали они также, как и сайнады — сменами, поэтому за первой линией поднялась вторая, третья, четвёртая…
У Первой хватало войск, чтобы в должной мере сдержать даже превосходящую массу врага, но противник не медлил, успев навалиться всей своей массой.
Жаль. Может, если бы перезарядка не занимала почти минуту — даже у хорошо вышколенного солдата, — то стрельба оказалась бы более плотной и не позволила врагу подобраться так близко.
Четыре залпа, данные в упор, собрали кровавый урожай, но, пока стрелки горбились, терпеливо прочищая стволы, находя новые пули и засыпая в ружья порох, атакующие оказались у баррикад. Свистнули верёвки: на ощерившиеся в сторону сайнадов заострённые колья, установленные перед повозками, набросили петли — и дёрнули. Удалось не со всеми, всё-таки мы, Полосы, как и остальные войска Первой, хорошо вкопали дерево в землю. Многие лошади, которыми и пытались зачистить местность, начали заваливаться назад, не в силах перетянуть верёвки. Иные всадники и вовсе вылетели из седла. Но часть поспешно собранных приспособлений для обороны всё-таки поддалась. Налетевшие ратники спешно расширили образовавшиеся проходы, изрубая препятствия в щепки.
В «еже», защищающем баррикаду от нападения, появились первые дыры.
Всё это продолжалось буквально несколько мгновений, за которые стрелки успели сойти с повозок, уступая место пехоте. Тяжёлые дротики полетели в сторону сайнадов, как пеших, так и конных, сбивая их с ног и сёдел. Одновременно с ними ударила артиллерия, обрушив снаряды на поле битвы.
Вот только враг не бежал. О нет. Обе атакующие с флангов конные колонны оторвались от баррикады, рассыпаясь в стороны и уступая место главным силам. Пешим, но не менее смертоносным.
Они приготовились к потерям, — осознал я. — Видно даже по тому, как идут в атаку. Собранные, быстрые, будто бы сжавшиеся за поднятыми над головой щитами, которые достали сразу, как убрали ружья.
Никто уже не пел, ведь шли в бой не на жизнь, а на смерть. Проклятие: сверху это выглядело глупо и даже безумно — поток людей и конницы, штурмующей окопавшиеся повозки. Большинство нападающих умирала только по пути, напарываясь на ловушки, ломая ноги, получая пули, артиллерийские снаряды или даже случайный толчок от товарища. Они убивали друг друга чуть ли не чаще, чем мы!
Ничего более безумного и придумать невозможно. Но… как выяснилось, ублюдки знали, что делать. Оказывается, во время налётов, сайнады частенько сталкивались с полевыми укреплениями в тех же деревнях или даже городах — когда проникали за стены. И ратников обучали работать с ними наравне со строевой ходьбой. Они прекрасно знали слабые стороны таких баррикад, особенно когда их строили не из специально предназначенных для этого боевых фургонов, а лишь из простых купеческих повозок.
— Дерьмо, сердце кровью обливается, как смотрю на всё это, — проворчал сержант Лотар.
Я отлично понимал усача. Атакующие колонны разделились, охватывая укрепления по всему фронту. Пехота сайнадов выдержала град дротиков, приняла на себя очередной залп из ружей, но не отступила. Более того, сдавшие назад всадники, занявшие оборонительную позицию, перезаряжали ружья и стреляли по новой, отвлекая на себя внимание защитников.