Пилекс Зарни, к несчастью, выжил, но наши всё равно радовались — возможности отдохнуть и собраться с силами.
Пространство на двести шагов перед баррикадой было так нашпиговано дротиками, брошенным оружием, обломками, ядрами, каменными валунами и осколками разной дряни, что люди ходили по ним словно по жнивью.
А беженцы продолжали подниматься. Всю половину дня, без минутки отдыха, шагали и шагали. Я сумел поговорить с парой человек, когда поднимался вверх, в виде вóрона. Сверху всё было прекрасно видно и люди наблюдали за происходящим. За подвигом. Они видели баррикады, солдат, неисчислимую армию у врат долины. И штурмы, один за другим. Ветер доносил отзвуки битвы до самой вершины горы, и те, кто уже взошёл на Алербо, останавливались и смотрели. Даже солдаты не могли заставить их уйти, людей сдвигали с места только очередные группы беженцев. И на самóй дороге стояла тишина — словно в похоронной процессии. Никто не стонал, никто не жаловался.
За полдень, когда у подножия горы осталось всего несколько тысяч человек, когда закончилась резня скота, сайнады наконец-то захватили баррикаду. Захватили её так же, как мы избавились от первой. Огнём.
Эта атака отличалась от предыдущих, что было заметно уже по тому, как сайнады в неё отправлялись. Не заслонялись ни щитами, ни барьерами, потому что вот уже долгое время баррикада не приветствовала их губительными залпами из ружей, да и стоящие позади машины стреляли реже, явно пытаясь беречь заряды. Что уж говорить о магах?.. Кое-какие силы сохранили лишь я и несколько колдунов Серых Вóрон.
Ратники появились едва ли не вдоль всех порядков атакующей армии, но лишь в трёх шеренгах. Больше всего удивления вызвал тот факт, что солдаты держали луки. Луки! Не сказать, что это оружие пропало из вооружения государств, отнюдь. Просто развитые страны уже довольно давно перешли на ружья, представляющие собой гораздо бóльшую опасность.
Однако же… здесь были именно лучники. Видать собрали всех, кто умел ими пользоваться.
Приблизившись к баррикаде на сотню шагов, они встали, сплотив ряды. Три ровных, отделённых друг от друга несколькими шагами полукруга. Между ними заняли место несколько десятков человек с горящими факелами.
— Огонь, — пробормотал Маутнер. — Наконец-то до них дошло.
Огненная линия пробежала вдоль рядов, натянулись луки. Три светящиеся волны полетели в сторону баррикады.
Горящая стрела в полёте издавала звук, какого не услышать больше нигде в мире. Когда же летят тысячи таких стрел, кажется, что дракон вдыхает, втягивая воздух пастью, в которой уже горит неугасимый пламень. Я считал драконов созданиями из легенд, из мрачных времён Великой Войны — но именно так мне тогда и казалось. Чудовище готовилось испепелить мир.
Наконечники ударили в дерево, раздалось шипение и треск пламени. В несколько минут вся внешняя сторона баррикады загорелась. В ней стояли купеческие фургоны из толстых, хорошо высушенных и просмоленных досок, которые должны были защитить от дождя и снега. Огонь любил такое дерево сильнее всего в мире.
Возникшее было желание как-то исправить положение погасил капитан. Маутнер разумно заметил, что огненных стрел у врага всяко больше, чем возможностей моего и без того «горящего» тела.
— Прибереги силы и отдыхай, — заметил он. — Зарни делает ставку на число. Он вымотал нас. Истрепал. Даже если каким-то чудом ты разгонишь этих лучников и упадёшь при смерти мне под ноги, то сайнады просто соберут ещё один такой же отряд или используют своих магов. На худой конец просто закидают телеги факелами. Нет уж, тут надо действовать иначе.
Он был прав, но смотреть на происходящее… трудно.
Ратники не довольствовались одним залпом, продолжая стрелять в баррикаду и над ней, словно хотели спалить все окрестности. Вскоре загорелись древки стрел, ранее воткнувшихся в землю, заполыхали и повозки в последней, всё ещё не законченной баррикаде, а несколько стрел долетели даже до артиллерии. Щиты стоявшей в резерве пехоты украсились горящими древками. А потом солдаты, после неслышного с нашей стороны приказа, принялись отступать в сторону прохода в последнем укреплении. Те, кто стоял на средней баррикаде, выждали ещё минутку и отправились следом. Стены их укрепления пылали, словно внутри печки, а вся конструкция шипела и тряслась под ногами. Они уже не могли ничего поделать.
— Идём, — хлопнул Маутнер мне по плечу и широко осклабился, от уха до уха. — Они будут гореть ещё с полчаса. Успеем собраться командующим составом и определиться с дальнейшими шагами.