В следующий миг в костёр бросили небольшой бутылёк, отчего Ворсгол мгновенно упал на землю, закрыв глаза и заткнув уши. Однако это оказалась не граната, а всего лишь какой-то зажигательный состав, может быть смешанный с маслом, потому что костёр ослепительно вспыхнул, напугав лошадей и близко стоявших ратников. Кто-то из них закричал, умудрившись на время ослепнуть.
Ровно в этот момент прозвучало ещё два выстрела. Каждый попал точно в цель. Крики стали громче. Один разбойник упал с коня, закрутившись на земле. Ворсгол заметил на его спине быстро увеличивающееся красное пятно. Второй удержался на лошади, но упал на луку седла, едва способный шевелиться и двигаться, а потом и вовсе обмяк — лишился сознания.
Последний ратник закрутился, что-то гортанно закричав. Оставшиеся без всадников лошади начали бессмысленно бродить по стоянке.
Поднявшийся Ворсгол выхватил меч, тихо направившись к последнему выжившему врагу, но тут раздался цокот копыт. Сайнад развернул лошадь, чтобы встретить нападавшего. На свет выскочил конь и остановился. В седле никого не было.
Яркое пламя в костре начало угасать. Нервы Ворсгола вдруг словно зазвенели, он остановился и пригнулся. Конь без всадника бесцельно подошёл к ратнику и вскоре оказался вплотную к нему. Текучим, изящным движением на спину якобы пустой лошади взлетела фигура — женщина, которая всё это время пряталась сбоку, держась за одно стремя. Она тут же с размаху ударила разбойника мясницким тесаком. Тяжёлое лезвие вошло ему в шею и застряло между позвонками.
Мужчина заорал и завалился. Новоприбывшая соскочила на землю, подобрала с земли разряженное ружьё, а потом вогнала штык в глаз недобитка.
Ворсгол кивнул. Всё было сделано идеально. Всё…
Позади женщины поднялся силуэт ратника. Мужчины, который словил пулю в спину, но всё ещё оставался в сознании и, как ни странно, сумел встать. То ли адреналин, то ли рана лишь казалась страшной на вид, а по факту являлась царапиной — сейчас уже не понять.
Сайнад поднял саблю над головой, а потом атаковал. Женщина успела отклониться в последний момент, после чего грязно выругалась. Она оказалась в очень неудачном положении, к тому же подпустила врага на близкую дистанцию, где более грузный и физически сильный мужчина имел преимущество, которое разбойник тут же реализовал, толкнув женщину плечом.
Она упала, громко вскрикнув, а потом тут же откатилась в сторону, в последнюю секунду увернувшись от удара сабли, ушедшей в грязь.
Но более ратник ничего не успел. Ворсгол настиг сайнада, широким ударом срубив ему голову, которая аж взлетела в воздух.
— Фух, повезло тебе, — кивнул ветеран. — Ещё бы секунда и… — он не успел договорить, ведь позади раздался мужской голос.
— Не двигайся, — звучал он уверенно, но очень устало. — У меня заряженный мушкет и намётанный глаз. Бросай оружие.
Ворсгол не стал спорить и сразу отбросил свою железку.
— Я из Чёрных Полос, — произнёс он. — Первая армия, под командованием коменданта Логвуда.
— Отстал чего-то, — усмехнулся мужчина. — Они уже пару дней как вдоль тракта прошли.
Женщина, спасшаяся от ратника, приняла сидячее положение. Её длинные волосы закрыли половину лица, но глаза, светящиеся в отсветах костра, отражали решительность.
— Ты ведь не местный, — продолжил мужчина, стоявший за спиной Ворсгола. — Света здесь достаточно, чтобы рассмотреть. Из Сайнада родом.
— Всё так, — согласился ветеран. — Но при этом сражаюсь за Нанв. Воевал и против имперцев. Отбивал Фирнадан. И вообще, — добавил Ворсгол, — я же с другого конца выехал, вместе с главарём. Но он умер прежде, чем лошадь привезла ублюдка к вашему костру. Как это объяснишь?
Неизвестный мужчина задумчиво засопел.
— Чего не в форме тогда? — поменял он тему. — И в одиночку едешь? Дезертир, похоже. За такое наказание одно — смерть.
— А ты? — раздражённо ответил Ворсгол. — Не простой ведь мужик! С личным мушкетом, ещё и стрелять умеешь, да засады организовывать. Солдат, не так ли? Офицер поди. Но почему-то не с армией, а здесь, вдали от неё. И защищаешь семью, а не роту, к которой приписан. По военным законам это считается дезертирством.
Собеседник ветерана наконец-то обошёл его и замер перед глазами, хоть и продолжал направлять на него мушкет.
Этот мужчина и правда был ранен, отчего едва стоял на ногах, пошатывался и кривился, но оружие держал крепко. Сам по себе невысок, с лишним весом и потёртой испачканной форме. Лицо и руки покрыты свежими царапинами, словно упал с коня, проехав по земле. Шлем на голове оказался помятым, что тоже шло в копилку неозвученной теории.