Сандакай покачнулся и вынужден был схватиться за борт корабля, чтобы устоять на палубе. Его ноги едва не подкосились.
— Сейчас всё иначе! — прогремел голос Господина Вечности и собравшиеся согласно взревели, топающими ногами и воздетыми кулаками выказывая охватившее их воинственное неистовство. — Мы наведём порядок на родине, покончим с кашмирской заразой, а потом вернёмся туда, где уже были. Вернёмся сильнее и мудрее. Опытнее! Раздавим Нанв и всю восточную часть континента! Всё! Будет! Нашим!
Герцог ощущал себя будто бы во сне. Всё казалось ему нереальным, выдуманным, полным какой-то странной тяжести.
«Что если… это правда? Что если всё, что я нафантазировал, истина? Мог ли Дэсарандес найти жертву, которую героически победил, на потеху всем остальным? Обвинил во всех грехах, а потом сжёг, словно прóклятое знамя?»
Хуже всего — Сандакай знал ответ.
— Да, братья мои, мы — оплот. Я стою перед вами, как некогда стоял перед всей армией. Перед всеми сотнями тысяч душ. Непреклонных, несломленных, гордых и могучих. Я смотрю на вас, мои благородные приверженцы, люди, ожесточившиеся от убийств, опалённые порохом и кровью, смотрю, как взирал всегда на своих самых могучих и неистовых воинов. — Его голос резонировал, цеплял, заставлял себя слушать. Казалось, он оседал где-то в глубине мыслей.
Ораторские способности Дэсарандеса были невообразимы. Отточены сотнями лет беспрерывной практики.
— И я говорю вам… — точно рассчитанная пауза. — Мы преуспеем там, где дрогнули наши оставленные товарищи! Мы вернёмся и разрушим стены Фирнадана! Низвергнем вольные города! Сотрём в порошок бастионы! Проломим твердыни и цитадели! И грянем на Нанв во всей своей праведной яростью! Ибо! С нами! Бог!
Люди, совсем недавно выглядевшие обеспокоенными и поникшими, вдруг взревели, словно бы превратившись в острые мечи, выкованные из гнева и ненависти, глаза их вспыхнули, как сияющие клинки.
— А сейчас мы пройдёмся калёным железом по земле, которая зовётся нашим домом! Очистим это место от предателей и поднявших голову еретиков! Мы, закалённые войной, истинные герои, величайшие люди, которые ходили по этой земле за последнюю тысячу лет! Мы схватим врага за глотку и сбросим его труп в самую преисподнюю!
Люди шатались, кричали и жестикулировали. Взгляд герцога метнулся в сторону приближающейся суши — они почти добрались до Малой Гаодии — а потом на скованного Финнелона, раскачивающегося на кресте. Толстые гвозди пробили его запястья и лодыжки. Принц висел на них, словно флаг. Флаг ненависти.
— Помоги нам Хорес, — прошептал Сандакай и осветил себя святым знаком.
Остров Фусанг (Малая Гаодия), место высадки, взгляд со стороны
Два дня ушло на высадку, но они знали, что время у них ещё есть. Император контролировал обстановку посредством почтовых шкатулок. Учитывая творимый вокруг хаос, он был уверен, что ни один шпион ещё не успел доложить о внезапном прибытии его войск. В море трудно отслеживать передвижение, а шпионов в армии попросту не осталось — Дэсарандес был свято в этом уверен.
Крест с Финнелоном оставили на корабле, под приглядом нескольких человек, выбранных лично императором. Крест продолжал возвышаться над всей армией, являясь напоминанием и знаком.
Сейчас, в наскоро разбитом лагере, Господин Вечности стоял перед самыми верными своими людьми. Он стоял недвижимо, не столько купаясь в фанатичном преклонении, сколько промеряя его и, ни единым знаком того не выказав, неким образом побуждал приближённых с головой отдаваться веселью — ведь настали последние мирные дни перед новой военной компанией.
Стоя перед войском, Дэсарандес просто ждал, и в какой-то момент хор начал затихать, переходя в бессвязное бормотание, пока, в конце концов, этот участок лагеря не погрузился в безмолвие.
— Вы… — молвил он голосом, казавшимся одновременно и таинственным и обыденным. — Всё дело в вас.
Дарственный Отец свёл руки перед собой в странном подкупающем жесте.
— Прошлой ночью я прогулялся по нашему лагерю. Многие солдаты и офицеры приветствовали меня и приглашали разделить уют своих обиталищ… ну — таков, какой он есть…
Среди приближённых императора послышался раскатистый смех.
«Вот так он выдрессировал нас», — со скупой усмешкой подумал Сандакай.
— Но я не искал лишь общества знати или верховного командования. Я также посещал палатки обычных солдат — могучих своею волей, пусть и не благородных кровью. Я встретил юношу из Ипсена по имени Далий, — он повернулся к графу Бауму, — возможно одному из твоих подчинённых, Линос.