«Зачем я всё это сказал? К чему был этот разговор? Какой во всём этом смысл?» — мелькнули у него потерянные и странные мысли.
Все последние дни он думал именно об этом моменте. Как выскажется, как поставит вопрос: единственный, из-за которого начал сомневаться в своём повелителе. А сейчас… сейчас…
— Да! — произнёс правитель Империи Пяти Солнц, будто бы прочитав его мысли.
«Это не должно было случиться вот так», — подумал герцог.
— Но тем не менее случилось, Кай. Никакой расплаты не будет.
Трепет. Дрожь нутра и существа, стыдящегося, что его узрели дрожащим.
Прóклятое видение снова кивнуло.
— Когда-то ты пришёл ко мне и преклонил колени, ибо считал, что я был ответом…
— Я считал, что ты поведёшь нас на вершину мира! Возвеличишь всю страну!
— Разве Империя не стала центром мира? Разве ты думаешь, что я не сумею использовать поражение генерала Иставальта под Фирнаданом себе на пользу?
— Не таким способом! — Сандакай резко махнул рукой.
— Но теперь ты видишь, что ради своей цели я готов пойти на всё. На то, чтобы бросить свою страну, на то, чтобы пожертвовать сыном.
— Да! Да!
— И теперь ты отвергаешь меня, отрекаешься, считая манипулятором…
— Ты — лжец, Дэсарандес Мирадель. Ты лжёшь даже здесь, перед крестом, на котором висит твой сын. Даже сейчас!
— Нет. Я всего лишь беспристрастен. Я лишь тот, кем и должен быть…
— Очередная ложь!
Взгляд Господина Вечности был исполнен жалости.
— Ты полагаешь, что справедливость может спасти мир?
— Если не справедли…
— Помогла ли справедливость армиям, участвующим в Великой Войне? Помогла ли она древней Нилинии? Смотри! Оглядись вокруг! Мы вернулись на родину, чтобы истребить предателей и мятежников. Чтобы укрепить пошатнувшуюся власть Империи Пяти Солнц! Напомнить всем, вылезшим на поверхность, где их место. Узри перемены, которые ожидают нашу страну. Грядут реформы, Кай, что затронут всё. Магические школы, бесполезную аристократию, придворные фракции, веру и церкви — Империя преобразится. А вместе с ней и колонии. Да, я не добился успеха там, в Нанве. Мне пришлось сорваться сюда раньше срока, потому что Фирнадан совершил чудо, удержав наши силы слишком долго, а Иставальт не смог довести дело до конца. Но разве это помешает мне воспользоваться сим случаем для своей же пользы? Мир будет изменён! Думаешь, этого можно добиться добротой и любезностью? Или ты, быть может, считаешь, что честностью и праведностью получится сломать об колено древние законы и традиции? Что мои реформы примут с улыбкой на лице и счастьем на сердце? Что одно лишь объяснение того, как это в перспективе усилит и улучшит нашу страну, окажется достаточным? Что это сработает лучше, чем страх и принуждение?
И Сандакай взглянул, словно на миг оказавшись в шкуре своего императора. Узрел бесконечные спины, склонившиеся перед ним. Увидел, как опытный мастер перестраивает и обновляет свой механизм. Заменяет старые детали, ставя на их место новые и сверкающие. Смазывает скрипящие шестерёнки, счищает ржавчину с шарниров.
Грядёт возрождение, восставшее на пепле.
Сандакай узрел.
— Боги одурачены, — продолжил Дэсарандес. — Они считают, что гисилентилы уже стали историей. Что ничего не способно пошатнуть нынешний миропорядок. Они не слышат, как трещит барьер, созданный Хоресом. Они не готовы принять его — и моё — главенство. Трон божественного правителя пуст — у сверхсущностей нет лидера.
Сандакай отступил на шаг.
— Лишь смертный способен постичь то, что пребывает вне этого мира, Кай. Лишь человек, обладающий свободой воли, свободный от сковывающих богов ограничений, способен домыслить и осознать.
— Но ты — не смертный! — возразил герцог Юга.
Ореол, будто бы освещающий императора, создавал ощущение нимба.
— Я — предвестник, — изрёк сияющий лик, — выковавший сам себя и пронёсший итог со времён Великой Войны. Возможно, старый друг, я всё-таки смертен — во всяком случае, в достаточной мере…
Моргнув, Сандакай поднял руку, скрывая глаза от невообразимой яркости слепящего света. Дэсарандес Мирадель, Дарственный Отец, Господин Вечности, Бессмертный Император, Первый и Единственный, стоял напротив него, сияя, как божественное откровение, замаранное противоестественными людскими деяниями, страхом и болью. Кровью тысяч и миллионов жизней…
— Так яви же это! — воскликнул герцог, простирая руки в порыве внезапного вдохновения. — Сними Финнелона с креста! Даже если он на самом деле предатель, поступи милосердно! Покажи то самое избавление, что ты обещаешь!