— Бросишь меня? — холод тисками обхватил её соски, которые тут же отвердели. На бледной девичьей коже забегали мурашки. Я тут же коснулся её плеча, ощутив, как ещё горячая кожа быстро теряет тепло.
Мысленное усилие и в палатке появился огонёк. Маленький и тусклый, но очень горячий. Воздух тут же нагрелся, даруя возможность приятно одеться, не мучаясь и не спеша быстрее натянуть одежду с вышитыми рунами.
— Всего лишь вернусь к работе. И лечению, — ответил я.
— Ты… — она оборвала саму себя. — Нет, ничего.
— Ты про своё предложение? — приподнял я бровь.
Силана отвела взгляд.
— Разве это не было бы лучшим вариантом? — куда-то в пустоту, в сторону тёмного угла маленькой палатки, сказала она.
Вздохнув, я припал на колени и коснулся её головы своей здоровой рукой.
— Не в данный момент, девочка, — подавшись ближе, я поцеловал её в лоб. — Сейчас я не могу бросить Чёрные Полосы и уйти к тебе. Не важно, будет ли это под видом дополнительной охраны, ради денег или влияния. Не в момент, когда мы воюем и отступаем. Вот когда… — закусил губу, — всё закончится… Можно будет рассмотреть вариант, что я, не знаю, возглавлю твою личную гвардию магов.
— Гвардия магов, — прыснула Плейфан. — Изен… ты ведь умрёшь к этому моменту. Зачем лишать себя… нас обоих, этой малости?
— Ради спасения твоей жизни. Ради спасения всех этих людей.
На этом мы и разошлись. На сегодня. Я понимал, что это не последний разговор о возможности «смены деятельности», как понимала, наверняка, и она. Вот только мне было в радость говорить с Силаной даже о таком. Я не мог представить себе нашу ссору просто физически. Чтобы ругаться, надо не уметь слушать и слышать слова собеседника, мы же сейчас находились на таком уровне, когда, казалось, слышали даже мысли друг друга.
Чудесно. И страшно. Страшно снова всего лишаться. Но стóит ли мимолётное счастье тех потерь, которыми оно обернётся? Точно нет. А значит, что как бы того ни хотелось, но отношения эти должны проходить в тайне. Не только из-за разницы положений — хотя и его тоже, — сколько из-за тяжёлой внешней ситуации.
Война. Риски. И мы в положении отстающих. Несмотря на всё, что было сделано, несмотря на все достижения Логвуда и отдельных солдат, несмотря на наши бравые вылазки и успешно совершённые болезненные уколы, враг продолжал превосходить нас во всём.
Выбравшись из палатки, я оглянулся, не обнаружив заинтересованных лиц.
— Рано или поздно твои люди всё выяснят, — сказал я Силане. — Что будешь делать?
— Совру, — легко пожала она плечами. — Кое в чём ты прав, милый мой волшебник — в нынешних обстоятельствах остальным до умопомрачения мало дела до других. Играй роль, изображай, что находишься «в рамках», и остальные подстроятся. У них нет выбора, иначе всё общество, собравшееся вокруг, впадёт в панику.
— Интересный взгляд на мир, — кивнул я. — Не боишься за своего сына?
— Нашего сына? — прищурилась Плейфан, а потом неожиданно сильно ухватила меня за плечо. — Не думай, что сумеешь избежать своего участия в его воспитании.
— Я скоро умру, Силана, — улыбнулся я.
— А если снова воскреснешь, Кирин? — серьёзно спросила она. — Что будет тогда?
— Это может быть одноразовой акцией, — пробормотал я. — Но если…
— Не если, а когда, — нахмурилась девушка. — Когда ты снова воспрянешь из мёртвых, найди меня. Найди, Кирин, иначе Триединым клянусь, я достану тебя из-под земли или с небес!
— Слушаюсь, моя госпожа! — вытянулся я.
— Ты мне нужен, — уже куда тише произнесла Плейфан. — Нам нужен. Без тебя… я жила словно по инерции. Работа, подданные, слуги, армия, вторжение, город — всё шло фоном. Даже Джаргас был… будто бы чужим. Не моим. До тех пор, пока я не увидела в нём знакомые черты. Твои черты, Кирин.
Я снова не стал поправлять её касательно имени. Она и так знает. Знает, но… иногда… как сейчас — можно. Иногда…
— Я обещаю.
Мы разошлись, чтобы направиться каждый по своим направлениям. Однако спустя пару сотен метров, когда я вошёл в проход между большими просторными шатрами, впереди раздались громкие крики. В следующий миг перед глазами возник здоровенный пёс пустынного клана. Низко склонив голову, этот сгусток мускулов мчался прямо на меня.
Вода окутала моё тело непроницаемым барьером, способным обратить всё живое в неживое, а неживое — в измельчённый мусор, в кровавые ошмётки, в ничто.
Однако в последний момент огромный зверь ловко проскочил мимо, позволив мне заметить, что пёс держал в зубах маленькую комнатную собачку — в её глазах плескался ужас.