— Тогда я предлагаю тебе внимательно следить за своей тюрьмой. Темный Лорд не просто так озвучил её имя в своих планах. Ты предстанешь перед ним сегодня, если это то, что нужно для твоей мотивации. Я работала дольше и усерднее, чем ты, госпожа Надзиратель. И никому не позволю встать у меня на пути. Иди подготовь остальных. Темный Лорд ожидает отчета о количестве подопытных сегодня вечером, а я потратила половину своего дня на исправление твоих ошибок.
Пара шагов затихла. «Амбридж», — подумала Гермиона. Она приоткрыла один глаз, пытаясь незаметно оглядеться вокруг.
— Ты очнулась.
Недостаточно незаметно. Она полностью открыла глаза и посмотрела на расплывчатые очертания женщины, стоящей над ней. Целительница наклонилась ближе, чтобы рассмотреть Гермиону, и девушка смогла разглядеть ее на фоне яркого света. Пожилая женщина с суровым лицом в целительской мантии.
— Значит, ты — Гермиона Грейнджер.
Гермиона не знала, как ответить на это замечание. Подслушанный разговор не пролил свет на то, что от нее хотели. Она была важна для какой-то ужасной идеи Волдеморта. Она не должна была умереть или сойти с ума, и они хотели, чтобы она была здоровой. Вероятно, у них не было в планах очередных пыток.
Она молчала, надеясь, что целительница была из тех, кто продолжает говорить, когда люди ей не отвечают.
— Мне придется спросить тебя, поскольку больше никто не знает. Как ты до сих пор жива? Как тебе удалось остаться в здравом уме?
— Я... н-не знаю... — ответила Гермиона, подождав несколько мгновений. Ее голос дрожал. Голосовые связки атрофировались. Было трудно проговаривать слова, согласные сливались в один звук, как будто требовалось усилие, чтобы снова разделять их. — Я... повторяла заклинания... и... вспоминала рецепты зелий. Я делала все, что могла... чтобы держаться.
— Замечательно, — пробормотала целительница, делая пометки в папке. — Но как же ты выжила? Нет никаких записей о том, что кто-то кормил тебя, и все же каким-то образом ты не умерла от голода.
Я н-не... знаю. Еда появлялась. Всегда без определенного времени. Я думала... это было намеренно.
— Что именно было намеренным?
— Нерегулярность... я думала, что это... — горло было измучено, когда она продолжала говорить, — что это было частью... сенсорной депривации*. Держать меня... в неведении... сколько времени прошло.
Ее голос становился все тоньше и тоньше с каждым словом.
— О. Ну конечно. Это был бы очень творческий подход. А твое физическое состояние? Тебя никогда не выводили из камеры. И все же твой мышечный тонус лучше, чем у половины моих целителей. Как такое вообще возможно?
— Когда... я не могла... больше думать ни о чем, я делала упражнения... пока не закончатся силы.
— Какие именно упражнения?
— Любые. Прыжки. Отжимания. Подтягивания. Все, что угодно, чтобы вымотать себя... Все, что давало мне сны без дальнейших размышлений.
Опять пометки.
— Каких размышлений ты пыталась избежать?
У Гермионы перехватило дыхание. Остальные вопросы были простыми. Этот же был слишком близок к реальности.
— Мыслей о том, что было раньше.
— Раньше?
— До того, как я попала сюда. — Голос Гермионы был тихим. Яростным. Она закрыла глаза, от света у нее началась сильная мигрень.
— Конечно. — Опять царапанье на бумаге. От этого звука мышцы Гермионы дернулись в ответ. — Ты будешь здесь, в лазарете, пока побочные эффекты от пыток полностью не исчезнут. Я также приведу специалиста, чтобы выяснить, что случилось с твоим мозгом.
Гермиона резко открыла глаза.
— Здесь... — она заколебалась. — Со мной что-то не так?
Целительница задумчиво посмотрела на нее, прежде чем взмахнуть палочкой над головой Гермионы.
— Тебя держали в сенсорной изоляции шестнадцать месяцев. Тот факт, что ты в сознании, — уже чудо. Последствий такого опыта вряд ли можно избежать, особенно учитывая обстоятельства до твоего прибытия. Полагаю, ты изучала основы целительства во время войны?
— Да, — сказала Гермиона, глядя на одеяло у себя на коленях. Оно было потертым и с сильным запахом антисептика, ей захотелось заткнуть нос от обонятельного приступа.
— Тогда ты знаешь, как выглядит нормальный, здоровый мозг волшебника. Теперь взгляни на свой.
Простая манипуляция палочкой призвала магически спроецированное изображение мозга Гермионы в поле зрения.
Ее глаза сузились. По всей проекции были разбросаны маленькие светящиеся огоньки, некоторые группировались, другие располагались отдельно. По всему ее мозгу. Она никогда раньше не видела ничего подобного.