— Что это такое?
— Я предполагаю, что это магически созданное состояние фуги**.
— Что?
— В какой-то момент во время изоляции твоя магия начала пытаться защищать тебя. Поскольку ты не могла выразить магию извне, она сосредоточилась внутри тебя. Ты упорно трудилась, чтобы держаться, как ты отметила. Однако ум вряд ли способен справиться с такой вещью. Твоя магия отгородила часть твоего разума. В результате получилось разделить сознание на несколько фрагментов. Обычно фуга является общей, но твои «вырезанные фрагменты» кажутся хирургически точными. Хотя исцеление разума не входит в мою специализацию.
Гермиона в ужасе уставилась на неё:
— Вы имеете в виду, что я... я разделила свой разум?
— Что-то вроде этого. Я никогда не видела ничего подобного раньше. Это вполне может быть новым магическим заболеванием.
— У меня... раздвоение личности? — Гермиона внезапно почувствовала слабость.
— Нет. Ты просто заблокировала части своего разума. Я предполагаю, что эта магия предназначалась для защиты от ментальных атак врагов, но в дальнейшем она заблокировала доступ к твоей памяти для всех.
Гермиона внутренне пошатнулась.
— Что... что именно я не помню?
— Ну, мы не совсем уверены. Ты должна быть той, кто обнаружит недостающие фрагменты. Как зовут твоих родителей?
Гермиона сделала паузу, пытаясь вычислить, был ли вопрос основан на поиске диагноза или на извлечении потенциальной информации. Кровь отхлынула от ее лица.
— Я не знаю, — сказала она, внезапно почувствовав, что не может дышать. — Я помню, что у меня были родители. Они были магглы. Но... я ничего не помню о них.
Пытаясь подавить панику, поднимающуюся внутри нее, она умоляюще посмотрела на целителя.
— Вам что-нибудь о них известно?
— Боюсь, что нет. Давай попробуем другой вопрос. Ты помнишь школу, в которую ходила? Кто были твоими лучшими друзьями?
— Хогвартс. Гарри и Рон, — сказала Гермиона, глядя вниз, когда ее горло сжалось. Ее пальцы непроизвольно дернулись.
— Хорошо. Ты помнишь директора школы?
— Дамблдор.
— Ты помнишь, что с ним случилось?
— Он умер, — сказала Гермиона, зажмурившись. Хотя детали казались расплывчатыми, она была в этом уверена.
— Да. Ты помнишь обстоятельства его смерти?
— Нет. Я помню, что он был восстановлен в должности директора после того, как было подтверждено, что Волде... Вол... Сами-Знаете-Кто вернулся.
— Интересно.
Ещё больше писанины.
— Что ты помнишь о войне?
— Я была целительницей. Я находилась в больничной палате. Много людей, которых я не смогла спасти... я помню, помню потери. Что-то... что-то пошло не плану. Гарри умер. Они повесили его на Астрономической башне, и мы смотрели, как он гниет. Они повесили Рона и его семью рядом с ним. И Тонкс, и Люпина. Они пытали их до самой смерти. Потом они бросили меня в камеру и оставили там.
Гермиона дрожала, когда говорила. Больничная койка затряслась и издала громкий скрип.
Целительница, казалось, ничего не замечала и нацарапала еще несколько заметок.
— Это очень нетипично и интересно. Я никогда раньше не слышала о таком состоянии фуги. Мне не терпится услышать мнение специалиста.
— Рада быть для вас такой увлекательной, — сказала Гермиона, скривив губы и открыв глаза, чтобы посмотреть на целительницу.
— Ну-ну, дорогая. Я не настолько бессердечная. Взгляни на это с медицинской точки зрения. Если бы в твоем прошлом существовали вещи, от которых разум хотел тебя защитить, то ими стали бы травмирующие последствия войны, которые тебя явно тревожат до сих пор. Вместо этого что твоё сознание решает защитить? Личности твоих родителей и военную стратегию Ордена. Твоя магия не выбрала защиту твоей психики, она выбрала защиту информации. Это очень интересно.
Гермиона предполагала такой исход, но все это было слишком.
Просто быть в состоянии видеть снова — было слишком для неё. Быть в состоянии говорить. Быть вне своей камеры. Все ощущалось слишком интенсивно. Слишком холодно. Слишком ярко.
Больше она ничего не сказала. Через несколько минут целитель снова подняла глаза.
— Если у специалиста не будет возражений, ты останешься в лазарете на неделю для восстановления, прежде чем мы начнём твою подготовку. Это даст тебе время, чтобы снова адаптироваться к свету, звуку и пройти терапию, которая понадобится для восстановления организма после пыток и сотрясения мозга, которое ты получила при падении.