— Ой, не говорите, не говорите, — показав на собеседника вилкой, закивал седой головой Михаил Павлович. — Им бы только попасть к Адриану Аароновичу на встречу. Что не сделают ради этого!
— Согласен, с вами. Даже концерт прерывают, — в свою очередь Академин указал своей вилкой на Расторгуева и потряс ею в воздухе, получилась своеобразная дуэль, мужчины не касались предметами, но выглядели в этот момент презабавно. — Как только услышат фамилию Шагалова, так сразу спрашивают «который».
— Вы думаете? — почесал гладковыбритый подбородок Расторгуев. — Думаете, это был запланированный акт?
— Вполне возможно!
— А что мы гадаем, собственно? Давайте спросим у Натальи Олеговны. Вы же видели его, — дворецкий уставился на меня, — как считаете? Он специально подстроил срыв концерта?
За меня ответил тот, от кого этого ответа никто не ждал. Адриан Шагалов задумчиво произнес:
— Н-нет, Алпаров н-ничего не подстраивал. Он артист, импульсивный. Если бы он б-был настолько умен, то сразу бы догадался о прослушке у себя д-дома.
Я продолжила за Шагалова:
— Вместо этого он сорвал концерт и топал ногами, требуя, чтобы кто-нибудь, он сам не знает кто, разобрался с его проблемами.
— А он топал? — толкнул меня плечом в плечо Академин.
— Еще как! Топал и кричал. Требовал отвезти его в сумасшедший дом.
— И вы, Наташенька, пообещали ему аудиенцию у Адриана Аароновича? — опять толчок в плечо от повара.
— Пообещала, — покаялась я, опустив голову.
— А он?
— А он обещал, что пройдет инструктаж, прежде чем входить в ложу, а сам ворвался туда, топая ногами и крича.
— Ну, понятно, — вздохнул Расторгуев. — Хорошо, что с вами был Давид Ааронович. Хоть характер у него тяжелый, но вам, Наталья Олеговна, при всем желании с вашим хрупким телосложением и добрейшим нравом не выстоять против опытного дебошира.
— А Алпаров дебошир, — поддержал дворецкого Академин, показав указательным пальцем вверх.
Под их разговор, мои мысли унеслись в тот момент, когда я поднялась к Адриану Аароновичу в кабинет, уговорить его встретиться еще раз с Алпаровым. Естественно, было бы разумнее выставить композитора за дверь — зачем этот скандалист с большим именем сдался моему начальнику? С одной стороны. Но с другой… Я все никак не могу забыть, как оживал Адриан в те моменты, когда ему подкидывали загадки. Стоило ли снова ворошить все? Я решила рискнуть — как минимум предложить я могу, а он может отказаться. В конце концов, если бы он сказал мне выставить вон Алпарова, я бы так и сделала тем более, что охранник все еще находился в квартире. Я постучалась в кабинет к Адриану и вошла без разрешения — он бы никогда не ответил на стук.
Продумала каждую фразу и встав сбоку от его стола, чтобы не раздражать его лишний раз, сообщила:
— Пришел Алпаров. Просит прощения. Очень хочет, чтобы вы ему помогли. Распутать его дело.
Повисла пауза. Адриан довольно долго молчал, в то же время мою голову немного повело. В кабинете были закрыты окна, здесь теперь везде двойная защита, которую установили после нападения убийцы. Комната наполнена теплом и приятным, очень тактичным запахом его одеколона. Шагалов спокойно произнес:
— Х-хорошо.
А потом добавил, не поднимая ни головы, ни кофейных глаз:
— П-после ужина.
Выходя из кабинета, в голове пронеслась мысль, что я готова хоть десять раз сталкиваться с таким вот Алпаровыми, лишь бы у меня был повод и возможность снова и снова входить в его кабинет. Я спускалась по лестнице и чувствовала, как горели мои глаза.
Глава 6
По просторной квартире разлился мелодичный звук, Расторгуев допил свое вино и промокнув губы, поднялся из-за стола:
— Похоже, Артем Андреевич с Сергеем Витальевичем приехали. Как раз вовремя, точно по часам.
В подтверждение своих слов, дворецкий отодвинул манжет и взглянул на часы у себя на запястье.
— Адриан Ааронович, я проведу их в гостиную, а затем подам кофе и чай прямо туда.
Уже зная своего хозяина, Расторгуев не спрашивал разрешения, скорее озвучил свои намерения. Оставалось удивляться, когда мой шеф успел вызвать ребят из Скрама и в добавок оповестить об их приезде Михаила Павловича.