– Ну надо же… – произнёс Распутин недоверчиво. – Счас спробую!
Он скребнул по щеке и удивлённо уставился на полоску кожи без щетины, глянув на себя в зеркало. Тимка ухмыльнулся, собственно как и Татищев.
– Ладно, – пришлось прервать испытания девайса, оценив время на напольных часах. – У нас сегодня много дел, а посему, граф, давайте перейдём к следующему лоту нашего представления! – попросил я продолжить ознакомление.
Николай Фёдорович легонько кивнул и взял самый крупный из футляров, серьёзной длины, плоский и узкий. Уважаемый граф не стал делать новую интригу с позёрством, и сразу прошёл с очередным шедевром к нам, позволив оценить и его оформление, очень похожее на первую шкатулочку.
– Вот, первые и пока единственные воплощения очередной придумки господина Феликса! – с этаким вступлением Граф открыл её и мы трое ахнули. – Рунические карабины!
На алом бархате расположены два ружья, точнее карабина времён колонизации Америки. Видел такие по историческим фильмам. Однозарядные с казённой частью со стороны приклада. Рычаг нужно отжать и вставлять патрон когда открывался затвор. Ну похоже очень.
– А ну-ка, ну-ка, – я взял один из экземпляров в руки и начал осмотр.
Гришка ударил по руке Тимку, попытавшемуся сцапать второй слонобой.
– Куда?! Не хватай, пока взрослые не проверили всё! – сопроводил он своё действие.
– Это ты, что-ль, взрослый самый тута? – парировал Тимоха. – Смотри годки не попутай!
Наш главарь беспризорников обидчиво на него посмотрел и сделал фигу за спиной, что не ускользнуло от меня. Наверняка и язык выставил.
Тем не менее Гришка Распутин не обратил на него внимания и с вожделением присоединился ко мне с осмотром оружия под одобрительные взгляды Татищева.
Два произведения искусства с нормальными прицельными приспособлениями, по обыкновению украшенные резьбой и гравировкой. На прикладах отражены все магические стихии в виде рун, завуалированных под причудливые растения, как и на стволах и всех металлических частях и деталях. Калибр оружия весьма серьёзный, даже слишком.
Я пару раз вскинул оружие и оценил его прикладистость. Образец пришёлся удобно и под руку, но вот калибр меня смутил окончательно.
– Итак, граф, что за осадные пушки вы нам приготовили, а точнее подвергли модернизации? – спросил я завершив ознакомление.
Положив карабин на своё место в футляре я вопросительно глянул на Татищева, успевшего разместить на столе перед нами остальные две шкатулки, втрое меньшие по размеру, чем та, что с длинными стволами слонопотамских ружей.
– Как я и говорил, это рунические карабины, – пояснил Николай Фёдорович, открыв остальные подарки. – А это, рунические револьверы, две пары. Переламываемые для удобства перезарядки.
Достав первый попавшийся экземпляр, он щёлкнул рычажком и револьвер переломился, выбросив патроны.
– Вот это да! – выразил я восхищение. – Как у ковбоев, прям один в один!
Я взял в руки и примерился к оружию, а Татищев вскинул бровь и вопросительно на меня глянул, услышав новое словечко из моего лексикона.
– Не обращайте внимания, граф! – я предупредил его застывший на устах вопрос. – Это такие воины на лошадях, быстро и метко стреляющие с бедра и пасущие скот. В основном, крупнокопытный и парнорогатый!
Шутку он не оценил, но вопрос задавать не стал, дав возможность всем троим наиграться новинками нашего арсенала.
Приятные револьверы, действительно удобные во всех смыслах и ствол не такой длинный, как у моего первого рунного образца, купленного у торговца на чёрном рынке.
– Патронташи и кобуры тоже готовы, – продолжил Татищев. – Только я их не показывал сразу, что бы вы не лишились радостного чувства сюрприза. Они в моей комнате. Я принесу, – добавил граф вставая со стула на который присел, пока мы игрались с оружием.
– Да-да, конечно, Николай Фёдорович, – я ответил не глядя на него. – Это будет кстати.
Я отобрал себе пару револьверов и положил на стол перед собой. Налил хмельного квасу и залпом выпил бокал, обмыв таким незамысловатым способом обновки.
Григорий забрал остальные два экземпляра, а Тимка вынул из-за пазухи двухзарядный пистолет, маленький и коварный по причине неслабого калибра. Пацан демонстрировал обиду, раз ему не досталось ничего, но не уныл и даже испытал радость, когда мы опоясали себя ремнями-патронташами и вложили новые стволы в кобуры.