Кася слушала молча. Пока она совершенно себе не представляла, какое отношение все это имело к их находкам в могильнике Булана.
– Все происходило в лондонском доме полковника. Вестфорд пригласил к себе весь цвет лондонской исторической науки, некоторых политических деятелей и представителей высшего общества. Всем было объявлено о каком-то потрясающем открытии. Пинскера убили в тот момент, когда он удалился в библиотеку, чтобы отдохнуть перед докладом. Согласно заключению полицейского расследования, он стал жертвой вора, проникшего в резиденцию. Оказался в нехорошем месте в неудачный момент.
– Преступника нашли?
– Нет, – покачал головой Ирвинг, – полиция закрыла дело, тем более Пинскер к высшим слоям лондонского общества не относился и к тому же был евреем. Конечно, еврейские подданные Объединенного Королевства были уравнены в правах с остальными, но предубеждения против них оставались.
– Может быть, к его смерти имел отношение полковник? – высказала самое простое решение Кася.
– Вестфорд был единственным, кто настаивал на продолжении следствия и заявлял, что Пинскер погиб именно из-за своего открытия. Но, согласитесь, доказать лондонской полиции, что из-за какого-то там доклада по древней истории кого-то могли убить, было делом почти невозможным.
– Но почему тогда полковник сам не рассказал об их открытии?
– Нет, он рассказал, что в ходе одной из экспедиций они нашли несколько табличек с выгравированным на них текстом на неизвестном языке. Одну из таких табличек полковник даже снял на дагерротип и показал полиции, сказав, что остальные спрятаны в надежном месте.
– И этот неизвестный язык, – осторожно начала Кася, – похож на таблички из могильника Булана?
– Это тот же самый язык, – уверенно заявил Ирвинг.
– Но почему было не показать таблички, созвать симпозиум, предложить расшифровать, не знаю, зачем их прятать?
– Все эти «почему» и «отчего» полковник унес с собой в могилу, – развел руками Рэйли. – Да и, похоже, в его руках была не вся информация, и Пинскер, знавший гораздо больше о происхождении табличек и таинственном языке, держал свою информацию в секрете. Джошуа постарался устроить все таким образом, чтобы на этот раз лавры точно достались ему. Он был честолюбивым человеком, но, похоже, раньше ему никак не удавалось привлечь к себе внимание ученой публики. На этот раз он рассчитывал, как это говорится, «попасть в дамки».
– Вот и попал, – прокомментировал профессор, явно неодобрительно относившийся к подобным выскочкам.
– Но должны были сохраниться его записи, черновики, не носил же он всю информацию в голове?
– Осталось только несколько набросков, большая часть из которых находилась в распоряжении полковника. Он, по всей видимости, старался восстановить по ним доклад, но не успел.
– Что, и его убили? – широко открыла глаза Кася.
– Несчастный случай, или, точнее сказать, он стал жертвой досадного недоразумения.
– Какого, если не секрет? – продолжала любопытствовать Кася.
– Во время волнений в Каире его приняли за смутьяна и убили солдаты английских колониальных войск. Офицер потом объяснял, что Вестфорд был одет как египтянин и его почему-то приняли за одного из повстанцев. Нелепое стечение обстоятельств!
Нужно сказать, что словосочетание «нелепое стечение обстоятельств» Кася не любила больше всего. За этим часто скрывалась совсем другая реальность, а именно – удобное место и удобный момент, чтобы избавиться от неудобного человека. Поэтому, не долго думая, она подвела итог сказанному:
– Получается, что оба погибли, и в результате, как ни странно, нелепого стечения обстоятельств. Я понимаю, что фортуна слепа, но не до такой же степени!
– Вы хотите сказать, что их смерть была не случайной? – еле заметно, уголками губ улыбнулся Ирвинг.
– А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответила она.