— Чего медлишь?
— Не кричи! Мне нужно сосредоточится.
Пока я пыталась понять что происходит, меня окутал нежный желтый свет. Я не могла увидеть откуда он исходил, Мюрей продолжал держать мое лицо, не давая возможности повернуть голову.
— Что происходит? — Не выдержала я.
— Посиди смирно, не шевелись.
Юноша, говорил спокойно, посматривая то на меня, то на работу хранителя. Желтый свет стал более ярким, а через секунду он дрогнул, словно дымка и осыпался на землю крохотными искрами, словно бенгальский огонек. В миг все исчезло, будто ничего и не было. Граф отпустил меня, поднимаясь, позже предлагая мне руку. Он помог мне подняться. Я обернулась, проверить Фина. Парень поднялся на ноги, пошатнулся, но все же устоял. Моя рука непроизвольно потянулась к щеке. Я дотронулась, кроме обычного прикосновения ничего не почувствовала, кожу не обожгло болью, да и плечо не давало о себе знать.
— Что это было? — Спросила я, уставившись на Мюрея.
— Ничего особенного. — Ответил он, наблюдая как Фин опирается на меня. — Руки убери.
— А то что?
Граф, сверкнул глазами, прорычав что-то невнятное.
— Прекратите оба. Я не собираюсь терпеть ваши стычки.
— Да как ты можешь? Он же…
— Хватит! — Я оборвала его. — Или вы прекращаете этот балаган, или я иду одна.
— Ты куда собралась?
Но я не ответила. Мягко убрав руку Фина с моего плеча, я направилась к поселению, оставив хранителей позади.
— Птичка вырвалась из клетки. — Усмехнулся Фин, похлопав графа по спине, направился за мной.
— Стой! Я не понял, с чего это вдруг?
— Ты же пришел забрать ее. Опять посадишь в особняке, заперев в клетке?!
— Да как ты…
Мюрей схватил хранителя за рубаху, встряхнув. Тот лишь странно оскалился.
— Хватит! Я иду в Саркану. Вы со мной?
Они одарили друг друга гневным взглядом. Никто из них больше не проронил ни слова, пока они шли ко мне. Все же они сдерживали свои эмоции, хоть между ними и чувствовалось напряжение. А когда они ко мне подошли, я спросила графа:
— Ты в таком виде пойдёшь?
— Тц. Конечно.
— Он не может.
Высказался Фин, тут же умолкнув, когда Мюрей гневно сверкнул глазами. Я помотала головой, шумно выдохнув.
— Чего не могу? — Не выдержал граф.
— В поселении у всех жителей есть звериные части тела, а так ты вызовешь подозрения.
— Не буду я облик менять.
— Я же говорил, он не может.
— А тебя вообще не спрашивали. Могу, просто не хочу.
— Да-да, может он… Хранитель недоделанный.
— Да я…
— Хватит!
Я встала между ними, останавливая зарождающуюся драку.
— Я уже вас предупреждала.
— Ладно.
Граф шумно выдохнул. Он закрыл глаза, сосредоточившись. Но вместо незначительных изменений, он начал уменьшаться, теряя человеческий облик. И через мгновенье на нас снизу вверх смотрел маленький серо-коричневый зверек. Фин прыснул со смеху.
— Я же говорил. Он даже превращение контролировать не может.
Мюрей, резко прыгнув, вцепился в штанину хранителя, в попытке хорошо проучить обидчика. Парень пытался его сбросить, дернув ногой. Я закатила глаза, опускаясь на землю. Осторожно взяла зверька обеими руками, мягко потянула. Он ослабил хватку, взглянув на меня. Я усадила его на своих руках, будто котенка. Он с важным видом устроился, показав язык.
— А почему он таким стал?
— Ну как почему? Твой тотем это лагопус. Ну а он. — Фин указал на тихо рычащее животное. — Только и может, что применять облик тотемного животного на себе.
— Значит лагопус.
До меня дошло, что песцы в том мире, здесь называются лагопусами. Я погладила Мюрея по шерстке, он успокоился, прижавшись к моей руке. Хранитель проскрипел зубами.
— Пусть сам идет, ничего на тебе кататься. — Фин попытался снять с моих рук зверька, но так и не смог дотянуться, я увернулась.
— Пошли уже.
Я двинулась вперед, не спеша продвигаясь к мощеной дорожке. На улице по прежнему не было ни души. Наша троица медленно направилась вперед. Причудливые домики, выполненные неаккуратной кладкой лампача, который казался неровным сам по себе. Некоторые прямоугольники выделялись размерами, немногим больше других. На некоторых стены были полностью покрыты глиной, а некоторые и вовсе выбелены и раскрашены причудливым узором. Только крыши были все однотипные, покрытые соломой. Большая часть окон прикрыта ставнями из больших сухих листьев, а где они открыты, изнутри виднелись куски ткани.
Мы шли молча. Рассматривая дома, выложенные камнем ступеньки, небольшие палисадники у входов. Перед нами резво пронеслись двое детей. Они, играя в какую-то игру с веревкой и навешенной на нее перьями, скрылись между домами. Я только и успела обратить внимание на их рыжие хвостики.