— Чушь! Я не знаю здесь совсем ничего. Да и как вообще ты это понял-то?
Парень молчал. Он лишь встал, обошел меня и указал на мое левое плечо. Позже он не полностью стянул с себя рубаху, обнажая подтянутый торс. Я невольно засмотрелась, рассматривая его изгибы. Фин продемонстрировал мне свое плечо. На нем красовалось бледно-коричневое родимое пятно в виде головы филина. Я ахнула. Моя рука непроизвольно коснулась отметины. Юноша отшатнулся от меня, скривившись от боли.
— Прости.
— Ничего.
Он натянул рубаху обратно и выжидающе уставился на меня.
— Что?
— Когда ты была… — Он замялся, густо покрываясь румянцем. — Ну… Там… Я видел подобное родимое пятно.
Моя челюсть непроизвольно отвисла. Я уставилась на Фина, только моргая. Надо же, не думала, что он еще и краснеть способен. Я задумалась. Сколько я себя помню — у меня не было на плече ничего подобного. Я трясущейся рукой потянулась и прикоснулась к своему плечу.
— Этого не может быть.
— Сама посмотри.
Я встала, начала снимать рубаху. СТОП. парень с любопытством наблюдал за моими движениями.
— Отвернись!
— Зачем?
— Отвернись говорю.
Я ждала, пока юноша отвернется. Он пробурчал себе под нос что-то невнятное. Быстро сняв длинную рубашку, я прижала ее к себе. На плече действительно вырисовывался рисунок. Я натянула руку, пытаясь понять что же изображало родимое пятно. Юноша присвистнул. Он быстро приблизился, в упор рассматривая картинку.
— Очень странно…
— Что?
Но вместо ответа, парень схватил меня за руку и потащил за собой. У меня даже не возникло мысли сопротивлятся, я почти бежала за Фином. Так мы оказались в комнате Рюмина. Парень сразу же с ходу начал кричать на филина:
— Ты! Ты ведь знал? Правда?!
Огромная птица развела крылья.
— Знал о чем?
— Лагопус…
Филин издал странный звук, что больше походил на некое фырканье. А Фин не унимался, он вывел меня вперед, демонстрируя мое плечо.
— Ты об этом. Конечно. Знал.
Рюмин сделал важный вид.
— Я, что имею отношение к этому животному? — Не выдержала я, все еще прижимая к себе рубаху.
Филин кивнул, позже проницательным взглядом уставился на меня. Я поежилась под его проедающим взглядом.
— Определенно. И даже больше.
Я дернула юношу за рукав.
— Объясни мне, что тут происходит.
Филин расправил крылья, встряхивая перья. Он разместился более удобнее, все так же продолжая сверлить меня взглядом.
— Видишь ли. Здесь боги — это мы. Он указал крылом на свою грудь. Я же пыталась открыть рот, но парень одернул меня. — Я защитник этого мира, призванный скрижалью своего тотема. На данный момент я отношусь к шести бодрствующим.
— То есть вы такой не один?
— В своем роде я единственный. А вот тотемов много.
Я посмотрела на фина. Он молчал с непроницаемым лицом. Мой взгляд переместился на филина. Он продолжил:
— Нет. Фин мой хранитель, о чем и свидетельствует его родимое пятно.
— Хранитель? — Я задумалась. — А что он делает?
Юноша как-то странно пошатнулся, будто выходя из какого-то состояния. Он взял меня под руку и потянул к двери. Я не сопротивлялась, только оглядывалась. Филин отвернулся, явно не намереваясь продолжать разговор.
— Почему мы ушли?
— А ты думаешь это старый прохиндей тебе прямо взял и всю правду вывалил?!
Я часто заморгала.
— Он наврал?
— Нет. Просто умолчал большую часть информации.
— Но почему?
— Потому, что мы лишь инструмент, вот и молчит.
Я опустила голову, уставившись в пол.
— А ты? Ты мне расскажешь?
— Я не могу. — Он поднял мое лицо за подбородок, печальным взглядом всматриваясь в мои глаза. — Правда не могу.
Парень оглянулся на дверь Рюмина и перевел взгляд на меня. Я шумно выдохнула. В голове промелькнула идея. Раз не могу выведать кто я и что мне делать, то…
— А что с тем лордом? И как ты вообще туда попал?
Фин отвел взгляд, на мгновенье прикрыв глаза.
— Давай пройдем на кухню.
Он направился туда. Я пошла следом, поспешно надев рубашку, пока он ко мне спиной. Мы расположились на кухне. За столом нас поджидал остывший чай. Парень одним махом осушил свою кружку.
— Не лорд, а Граф. — Поправил он меня. — Все хранители являются целителями. Не знаю что там до этого произошло, но ты была в крайне тяжелом состоянии. Когда граф Люронский оповестил округу о помощи. Я появился первым.
Юноша замолчал.
— А что было дальше?
— Дальше он пытался присутствовать при обряде исцеления. Это запрещено. Мы три дня ругались, пока ты почти не перестала дышать. Только тогда Мюрей согласился. Я почти закончил, но ты резко открыла глаза. На твоем лице читался ужас, ты дрожащими руками вцепилась в мою накидку, умоляя забрать с собой.