– Результат-то есть? – спросил Гуров, с сожалением глядя на гревшихся у дороги чаем из термоса волонтеров.
– Да там подвижек никаких. Ребята из МЧС уже рукой махнули. И злятся, что их каждый день поднимают в ружье. Уже и дно реки, и городские подвалы, и гаражный кооператив, и заброшки вдоль дорог обшарили… Она как сквозь землю провалилась… – Машина въехала на мост через Волгу, по которому можно было добраться в Энгельс. – Или в воду канула. Я уже, ей-богу, во все поверить готов!
Крячко показал экран телефона со столбиком видео на Ютубе:
– А безутешный супруг, похоже, не устает давать интервью?
– Угу. Утверждает, что она была в таком стрессе из-за работы, что могла руки на себя наложить.
– А что с ее вещами? Клатч, рюкзак, просто телефон были при ней? – Гуров просматривал в телефоне фото Соновой. На одном из них она распаковывала только подаренный мужем последний айфон.
– Лиля все оставила в кабинете. В доме есть целый зал для работы над блогом. Там и стол для составления букетов, и большие подоконники для сушки цветов, и стол, чтобы делать скрутки из трав для окуривания комнат или ароматические свечи с сухоцветами.
– Однако! – восхитился Крячко. – А парень вник в тему!
– Не то слово! – вздохнул Юдин. – Даже пробовал варенье из розовых лепестков по ее рецепту варить и песочное печенье, вырубленное в деревянных формах в виде чертополоха, с лавандой и розмарином печь.
– Бедняга! – посочувствовал Крячко. – Может, и нам, Лев Иванович, разнообразить лекции лепкой домашней лапши и вышиванием?
– Смотря сколько людей на курсе, – серьезно ответил Гуров.
– Изначально к вам на курсы записалось народу видимо-невидимо, – прервал мысли Гурова голос Юдина. – Все на вас посмотреть хотели. Ну, и про Фомина интересно. Как вы тогда догадались, что он Остряк и что к Анне Игоревне ехать нужно.
Анна Игоревна Миль была университетской коллегой и главной целью маньяка.
– Как она, кстати?
– Восстановилась полностью. Мы со студентами из больницы ее встречали. Снова преподает. Ее, кстати, на одну из лекций к нам пригласили. Про связь modus operandi преступника с языковым мышлением рассказывать будет.
– Значит, встретимся уже как коллеги, – улыбнулся Гуров, – слава богу. Познакомлю тебя, Стас.
– Буду рад. Давно любопытно, – подал голос фотографировавший исторический центр Энгельса Крячко.
– Я вас сейчас в гостиницу отвезу. Там уже ждет организатор курсов и пресс-секретарь наш.
– Местная Ирина Волк? – хмыкнул Гуров, славившийся своим презрением ко всем сотрудникам МВД, не имевшим непосредственного отношения к благородному делу сыска. Исключение составляли лишь эксперты.
– Если бы! – Юдин закатил глаза. – Ирина Владимировна – Анджелина Джоли нашего ведомства. А Степан Матвеевич Штолин не красотка, но настоящий волк. Наш человек и санитар леса. Раньше был матерый следак, а теперь свадебный генерал у нас и организатор обучения сотрудников, которое освещает пресса. Он всех журналюг знает. Много лет вел рубрику криминальных новостей в областной газете. Был женат на главе местного отделения Союза журналистов, которая умерла давно. Историк криминалистики. По четвергам развивает локальный туризм. Водит экскурсии по маршруту «Саратов криминальный» от популярного агентства «Путешествия с Мироновой».
– На все руки от пенсионной скуки, – пробурчал Гуров и, резко повернувшись к водителю, бросил: – Дело Геллы в семидесятых он вел?
– Вампирши из «Мастера и Маргариты»? – вскинул брови Юдин. – Я, признаться, в школе не осилил и потом только фильм смотрел.
– Молодежь! – хмыкнул Гуров. – Стас, хоть ты помнишь?
Он был уверен, что напарник не упустит шанса поразить своей феноменальной памятью еще не знавшего о ней коллегу.
– Как такое забыть? Деревенский старик держал в плену молодую туристку, – не обманул ожиданий друга Крячко. – Редкую умницу. Учась заочно на учителя истории, она работала продавцом свежей выпечки в бойком месте. Проходимость высокая, людей море, перенасыщенность общением за день такая, что хоть в пустыне жить. Вот и пошла в одиночный байдарочный поход по Медведице.