Следуя за Расти, троица поднялась на второй этаж. Длинный коридор радовал взор серыми хлипкими дверями в два ряда. Как в какой-нибудь дешевенькой гостинице или общежитии.
— Номера, — тихо подтвердил предположение Расти.
Он принялся прикладываться ухом к каждой створке, знаком показывая спутникам молчать. Троица продвигалась вслед за провожатым бесшумно, только половицы старого рассохшегося паркета иногда скрипели под тяжестью Алистера.
— Тут, — наконец остановился Расти около очередной двери.
Он осторожно приоткрыл ее и, убедившись, что парочка в номере крепко спит, опьяненная любовью и алкогольными напитками, шмыгнул в щель и вернулся с охапкой тряпок ровно через секунду. Тряпье при ближайшем рассмотрении оказалось коричневыми мужскими портками и хлопковой продранной на рукавах туникой устрашающего размера.
— Это вам, — протянул добычу профессору Расти.
Серое воланистое платье, мятое и с огромным декольте, было передано Оксане.
— Я ЭТО не надену! — брезгливо заявила Оксана держа наряд на двух пальцах вытянутой руки.
— Сожалею, альета, но другого раздобыть не смогу.
— Одевай и не выпендривайся! — зашипел Макс на бывшую.
С возмущением оглядевшись по сторонам и не найдя ни у кого поддержки, Оксана с физическим отвращением облачилась в платье местной куртизанки прямо поверх своих вещей.
— Какая вы умница, Оксана! — искренне восхитился профессор, — и теплее будет, и заразу не подцепите, — Оксану заметно передернуло, — и от местных жителей отличаться не будете.
— Надо тебе тоже одежду раздобыть, — Расти обратился к Максу. — Продолжим поиски.
Глава 13
Не знаю, сколько времени я находилась в забытье. Иногда мне снились сны, ничего связанного в более-менее единый сюжет, просто дикая мешанина образов, красок, обрывков воспоминаний. Иногда я чувствовала, как меня берут за руку, рядом произносят какие-то слова, чувствовала на себе чьи-то ладони, но реальность быстро ускользала в далекий неясный чертог, куда я никак не могла попасть.
Иногда мне было ужасно холодно, и тогда кто-то заботливый накрывал меня теплым покрывалом, иной раз адская жара выжимала все соки, и мой лоб накрывала смоченная в прохладной воде ткань.
Однажды мне стало лучше настолько, что удалось распахнуть глаза. Старую ведьму Годию, хлопотавшую вокруг меня я узнала сразу. Поняв, что забытье отпустило пленницу, она улыбнулась и тут же дала выпить теплый горький травяной чай.
— Напугала ты нас, вторженка, — проскрипела колдунья, — уж думала, помрешь ты, с болезнью не сдюжишь. Принц, который день мрачнее тучи ходит. Пойду найду его, обрадую.
— Не-е-ет, — слабо простонала я, не отрываясь от чарки с живительной влагой, — убьет он меня.
— Чего это он тебя убивать будет? Знаешь, сколько золота на мази да снадобья для тебя отсыпал? — хмыкнула ведьма и скрылась за дверью.
Нельзя было не признать, как поменялось отношение Годии ко мне с нашей последней встречи. В тот раз она и не смотрела на безродную вторженку, а в этот и говорить изволила… чудеса да и только!
Стивник, через некоторое время вихрем ворвавшийся в мои покои, выглядел серьезным и очень злым.
— Очнулась! — рыкнул он, не глядя на меня. — Годия, она сможет встать?
— На полчаса, сможет, — прозвучал задумчивый ответ. — Далее не ручаюсь.
— Получаса для наказания вполне хватит, — удовлетворенно кивнул он и направился в мою сторону.
Ну почему мне сразу нужно было открывать глаза?! Отчего не додумалась притвориться, что все еще без сознания? Теперь еще и наказанию подвергнусь… что за черный мир такой?
— Вставай, ходячее несчастье, — подал руку он мне.
— Э-э-э, Стивник, я не могла поступить по-другому… — попыталась я оправдаться.
Интересно, какую пакость он задумал теперь? Розгами высечет? Ванную заставит для себя набирать? В котле сварит заживо?
— Перестань! — коротко рыкнул он и подхватил меня на руки. — Там все в сборе уже.
— О-о-о только не публично! — простонала я, прикрывая глаза от ужаса.
— Отчего же? — хмыкнул принц и внимательно взглянул на меня. Замедлил шаг, прищурился и поинтересовался, — Маленькая, это ты подумала, что я ТЕБЯ собираюсь наказывать?
«Нет, блин, Мэрилин Монро, что за глупые вопросы?»
— Ну да, кого же еще? — тихо проговорила я, ощущая себя полной идиоткой.
Стивник усадил меня на подоконник широкого окна, и, отступив на полшага, рассмеялся в голос.
— Это за что же, я тебя должен наказать? За то, что со сломанными ребрами воду таскала, спасая жизнь служанки?