Чтобы кто-то сразу назвал меня красивой...
— Ты все еще смотришь? — спрашивает Орион, звуча почти раздраженно.
Мой отец уже храпит, и я смотрю на своего сводного брата, у которого на коленях лежит телефон.
— Ты тоже разговаривал по телефону, — обвиняю я.
— Ты права, — признается он, ухмыляясь. — Я хочу еще выпить. Хочешь?
— Только вода для меня, — говорю я ему рассеянно.
Он встает и выходит из комнаты, а я снова разблокирую телефон и смотрю на сообщение Starboy1997.
Ты уверена? Потому что трудно поверить, что ты просто идешь по жизни, никого не замечая.
О, он хорош.
Я улыбаюсь, когда отвечаю.
LITTIE DANCER
По крайней мере, никто не замечает.
STARBOY1997
А, понятно. Ну, я могу гарантировать, что люди замечают. Ты уже говорила, что не часто ходишь на свидания. Есть ли причина?
Я пожевала нижнюю губу, размышляя над тем, как ответить ему, потому что сам все еще пытаюсь разобраться во всем этом.
Какого черта.
LITTIE DANCER
Знаешь ли ты, что значит демисексуал?
STARBOY1997
Знаю.
LITTIE DANCER
Это то, как я себя идентифицирую. Мне нужно развить чувства к кому-то, прежде чем я смогу испытывать к нему сексуальное влечение. Это затрудняет свидания, когда чувства обычно развиваются задолго до того, как другие стороны теряют интерес.
STARBOY1997
Я полностью понимаю. Я собираюсь продолжить чтение. Я напишу тебе, когда закончу.
LITTIE DANCER
Жду с нетерпением.
Мои щеки пылают, когда я закрываю телефон и снова убираю его в карман. Я пытаюсь сосредоточиться на фильме, но мой телефон вибрирует от очередного уведомления.
Starboy1997 выложил новое видео, и мой большой палец нависает над уведомлением. Как бы мне ни хотелось посмотреть его прямо здесь и сейчас, я умру от ужаса, если Орион узнает. У меня возникает соблазн уйти - пойти к себе домой и посмотреть видео наедине, как я хочу, - но также наслаждаюсь редким общением с Орионом, и будет нечестно по отношению к отцу, если поем и уйду. Я намеревалась провести с ним весь день, и хотя я не ожидала, что Орион тоже будет здесь, я не могу не скучать по тому, как мы раньше проводили время вот так.
— Держи, — говорит он, протягивая мне стакан воды комнатной температуры с лимонной долькой.
Поднимаю на него глаза. — Ты помнишь, как я люблю воду?
Он пожимает плечами. — Конечно, помню.
Я замечаю, что он тоже пьет воду, и любопытство берет верх, и я задаю вопрос, над которым размышляла уже несколько недель.
— Ты больше не пьешь? — спрашиваю я как можно более непринужденно.
— Я не пью уже больше двух лет.
Мои глаза расширяются. — Правда? Я и понятия не имела.
— Я бы не хотел повторять тот ад, который был в реабилитационном центре, — признается он, глядя на телевизор, а не на меня.
— Ты скучаешь по этому? — спрашиваю я, не подумав.
— Извини, это очень личное. Ты не обязан отвечать, — добавляю я, отворачиваясь от него.
—Все в порядке. И не очень. Я скучаю по тому, что не думаю и не чувствую. Но я многое испортил, когда пил. Испортил работу, дружбу, отношения... Я имею в виду, до сих пор живу с последствиями своих действий, когда пил круглые сутки, — говорит он, поворачиваясь ко мне лицом.
Его сожаление настолько очевидно, что почти похоже на физическую боль. Я отпиваю глоток воды, чтобы разогнать эмоции, забившие горло, и отвлечься от абсолютной боли и тоски, которые обнажились в его потемневших глазах.
— Я горжусь тобой.
—Спасибо, Ла-Ла, — бормочет он. Ла-Ла. Он не называл меня так уже много лет.
Я слабо улыбаюсь ему, и он на секунду удивленно смотрит на меня, а потом улыбается и поворачивается к телевизору.
Я не знаю, что именно, но что-то между нами изменилось.
С одной стороны, я до сих пор в ярости из-за того, что он сделал все эти годы назад. Мое будущее было открыто для меня, и иногда лежу без сна и думаю о том, какой была бы моя жизнь, если бы я уехала в Париж. Я люблю танцевать в Тихоокеанской балетной труппе, и то, что мне удалось получить главную роль всего через несколько лет профессиональных занятий танцами, практически неслыханно. Мне нравится быть рядом с папой. Но какая-то часть меня задается вопросом, была бы я счастливее в Европе, и обвинить Ориона во всем этом было проще простого.
Он был моим лучшим другом, и больнее всего было не загубленные возможности.
Предательство - нарушение доверия - делало его непростительным в моих глазах.
Появление в пьяном виде. Ворвался на прослушивание. Опозорил меня.
С другой стороны, прошло уже семь лет. Хотя я сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова станем лучшими друзьями, может быть, я смогу его простить.
Я так долго молила Вселенную, чтобы он протрезвел. Смотреть, как любимый человек идет по этому пути, было... ужасно. Но если он трезв уже более двух лет, что поражает меня, возможно, я могу попытаться быть с ним сердечной. Возможно, мне не придется постоянно отклонять приглашения на мероприятия, на которых, как я знаю, он будет присутствовать, или закатывать глаза, если Зои заговорит о нем. Может быть, следующая неделя на «Призраке Оперы» будет не такой уж плохой, в конце концов. Это была моя любимая книга. Возможность быть сердечным - даже дружелюбным - заманчива.
Он старается, значит, и я могу приложить усилия.
Может, пора отпустить ситуацию и посмотреть, куда нас приведет прощение.
ГЛАВА 6
СЕЛФИ
Орион
Весь остаток дня я не могу сосредоточиться. Каждый раз, когда Лейла смотрит на свой телефон, я затаиваю дыхание и жду, что она уступит и посмотрит новое видео Starboy. В конце концов, я разместил его на лету специально для нее. И как только она его увидит, она поймет, что это для нее.
Эгоистичная часть меня хочет сидеть рядом с ней, когда она будет смотреть видео, которое я снял сегодня утром, когда я в маске в темной комнате, а надо мной текст из ее книги.
И музыка из «Лебединого озера» Чайковского.
— Не смей ко мне прикасаться. Я царапаюсь и кусаюсь.
— Ты научишься ползать и умолять, дорогая.
Я знаю, что Лейла выйдет из себя, и я бы продал душу, чтобы увидеть, как ее глаза впитывают слова из ее грязной книги, и узнать, что Starboy написал для нее.
Однако у нее больше самообладания, чем я ожидаю. Она все еще у Скотта, когда мне нужно было уходить на работу в бар «Inferno».
Я быстро прощаюсь с Лейлой и Скоттом - последний из них крепко спал два часа - и отправляюсь в центр Крествуда. Ехать долго из-за пробок, но это неважно, потому что я чувствую себя на вершине гребаного мира.
Одна улыбка.
Она улыбается мне впервые за много лет, и я чувствую себя непобедимым.
Я быстро бегу домой, чтобы переодеться и поздороваться с Эрлом, убедившись, что он счастлив и доволен в своем вольере.