— С кем.
Это не вопрос - совсем нет.
Это требование.
— Шучу, — мило говорит она, глядя на меня своими ореховыми глазами с капюшоном, пока одна из ее рук продолжает накачивать меня. — Но ты бы видел свое лицо сейчас.
Я скрежещу челюстью, пока одна из моих рук проводит по бокам ее лица.
— Ты думаешь, это смешно - заставлять меня представлять твой рот вокруг члена другого мужчины? Думаешь, мне это покажется забавным? — Она закатывает глаза, и моя рука замирает. — Еще раз закатишь глаза, и я буду несколько дней доставлять тебе удовольствие, прежде чем ты сможешь кончить.
Забавно, что мысль о члене другого мужчины снова поднимает доминанта на поверхность...
— Ты бы не стал, — говорит она, проводя языком по моему стволу, от кончика до корня и снова вверх.
Вцепившись в ее волосы, я оттягиваю ее шею назад, чтобы у нее не было другого выхода, кроме как смотреть мне прямо в глаза, когда я произношу следующую фразу.
— Я могу, и буду. Не думай, что я этого не сделаю. И не принимай мое почтение за слабость. Может, я и хотел тебя много лет, но я все еще ожидаю уважения, пока мы снимаемся в сцене.
Ее глаза слегка расширились. — Да, мастер.
— Хорошая девочка. А теперь откройся пошире. — Ее рот приоткрывается, и она вытягивает язык в ожидании. Я ничего не могу с собой поделать. С моих губ срывается пьянящий стон, и я подаюсь бедрами вперед, погружая в ее рот свой пульсирующий вал. По моему телу пробегают мурашки, и мне приходится на секунду закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями, когда она впадает в щеки. — Вот и все. Ты так хорошо сосешь мой член, красотка.
Она перестает двигаться, и я понимаю свою ошибку с опозданием на секунду.
Чертов Эрл.
Лейла слышала его раньше.
Она отстраняется от моего члена.
— Полагаю, это означает, что я нравлюсь твоей птичке, — пробормотала она, прежде чем продолжить лучший в мире минет.
— Ты нравишься мне, так что, естественно, и ему тоже.
В ее глазах мелькает что-то торжествующее.
Я мог бы смотреть на нее вот так весь день, каждый день.
Она берет любой секрет и бежит с ним - сначала со Starboy, а теперь с Эрлом. Как будто ее ничто не удивляет.
Я все жду, что скажу или сделаю что-нибудь, что ее напугает.
Но, может быть, пришло время выложить ей все начистоту.
Может, пришло время проверить, все ли у нее в порядке.
— И для протокола: я наблюдал за тобой в тот вечер в «Angry Squirrel». Я следил за тобой с твоего выступления.
Она поднимает на меня глаза, но не выглядит удивленной. Вместо этого ее свободная рука возвращается к моим набухшим, ноющим яйцам.
— Черт возьми, — заикаюсь я, впиваясь в ее рот. — Это чувствуется...
Я теряю ход мыслей, когда она всасывает - фактически всасывает - меня в свое горла, а затем проводит языком по нижней части моего ствола и выходит на воздух.
— Господи, Лейла.
— Что ты хотел сказать, мастер? — спросила она, невинно наклонив голову.
— Полагаю, ты как раз исповедовался во всех своих грехах, — добавляет она, поглаживая меня рукой.
Я хихикаю. — Просто хочу убедиться, что ты понимаешь глубину моей одержимости, сестренка.
Она ухмыляется, открывая рот и ожидая, пока я проведу по ее идеальным розовым губам.
— Расскажи мне все, хозяин. Пожалуйста.
Я рывком подаюсь вперед и грубо трахаю ее рот, снова и снова, пока у нее не заслезятся глаза.
— Я был на всех балетных спектаклях. Я купил поддельные феромоны для Воробья, чтобы он чувствовал себя как дома в моей квартире. Когда я впервые увидел, что ты написала мне, у меня чуть не случился сердечный приступ. Это было так охренительно, — шиплю я, когда Лейла легонько прикусывает мой ствол. Ее бровь сжимается, когда она смотрит на меня, а затем она резко отстраняется.
— Продолжай, мастер.
— Зачем ты использовала свои зубы? — прорычал я.
Она осыпает мой ствол поцелуями.
— Потому что я никогда не говорила, что буду счастлива от всего этого, — честно говорит она. — И, возможно, тебе тоже нужно небольшое наказание.
Черт.
Я никогда не считал себя мазохистом. Садизм — это все, что я знаю, все, что я хочу знать. То же самое с доминированием. Когда кто-то полностью доверяет мне, испытывает нечто столь интимное с другим человеком... это вызывает привыкание. Развращает.
Но с Лейлой? Я бы отдал все, что есть, на блюдечке, если бы знал, что это она дает мне.
Она снова берет меня в рот.
— Умно, — бормочу я. — Я тот, у кого ты купила свой дом.
Это заставляет ее сделать паузу, и когда она поднимает на меня взгляд, ее глаза расширяются. Она ничего не говорит, и я продолжаю.
— Ты искала дома. Я увидел этот и купил его, подумав, что тебе понравится быть поближе к своему...
Я не могу произносить имя Скотта, пока мы это делаем.
— В общем, я сразу выставил его на продажу немного дешевле, чем купил, и поручил своим ребятам отремонтировать его. Я не принимал никаких предложений. Она всегда была твоей.
Она отстраняется от меня с недоуменным видом. — Почему ты просто не купил его для меня?
— А ты бы согласилась? Я знал, что ты никогда не согласишься на благотворительность, поэтому мне пришлось проявить изобретательность.
Ее глаза блестят от эмоций.
— Продолжай, — говорю я ей, проводя рукой по затылку. — Я уже близко.
Она снова насаживается на мой член, и я стону.
— Мое имя пользователя. Ты когда-нибудь замечала год?
И снова она замирает - только сейчас осознав, насколько глубока ее привязанность.
— Год моего рождения, — шепчет она, отстранившись. Ее руки опускаются к бокам.
— Продолжай. Продолжай, — мягко говорю я, беря ее за подбородок. — Я хочу, чтобы ты попробовала меня на вкус. Я хочу, чтобы ты проглотила каждую каплю моей спермы. Ты понимаешь?
Мой голос не жесткий, но ее позвоночник послушно напрягается.
Сабмиссивы не любят, когда на них кричат, а уважение идет в обе стороны.
Она делает то, что я прошу, и меня пронзает электрический разряд, когда она снова начинает работать с моими яйцами и всасывать меня в свое горло.
Мои глаза закатываются, когда я начинаю неосознанно кончать ей в рот.
— Моя татуировка не для мамы. Она для тебя. У меня дома растут пионы, потому что они напоминают мне о тебе. Я посылаю цветы перед каждым выступлением. День, когда тебя ужалила пчела, когда тебе было шестнадцать, и у тебя началась анафилаксия, был самым страшным, мать его, днем в моей жизни. Я слушаю все музыкальные плейлисты, которые ты составляешь, и во всех моих видео используются классические произведения, которые, как я знаю, ты часто слушаешь. Черт возьми, — простонал я, чувствуя, как напрягаются мои яйца, а основание позвоночника начинает покалывать. — Я действительно чертовски близок.
— Расскажи мне больше, — приглушенно произносит Лейла.
— Черт, я...
Она нежно кусает.
Я шиплю и сжимаю в кулак ее волосы, когда начинаю всерьез погружаться в ее рот.
— Ты даже не представляешь, насколько...
Я застонал, откинув голову назад.
— Как чертовски хорошо ты обвела меня вокруг пальца, Лейла. Ты можешь захотеть перерезать мне горло, и я с радостью вручу тебе нож, потому что именно ты будешь делать это - Боже, черт возьми...