— Тебе не обязательно заканчивать эти две недели, если ты должна начать на другой должности. Я организую для тебя машину.
Если вы хотите знать, каково это - быть использованной и отвергнутой, то это оно.
Мой гнев берет верх надо мной, я огрызаюсь:
— В этом нет необходимости. Я не какая-нибудь шлюха, которой можно просто заплатить, чтобы она оставила тебя в покое. Я не хочу, чтобы ты что-то устраивал. Ты с самого начала сказал, что не ввязываешься ни в какие отношения, и я сказала тебе, что понимаю. Я просто не думала, что ты отнесешься к этому так холодно. Это второй раз, когда ты обращаешься со мной как с обычной шлюхой после того, как трахнул меня. «Трах» — это термин, который следует использовать в этом случае, потому что слово «секс» слишком хорошо для того, что у нас было, и для того, чем ты представляешь это в конце концов. — Я подхожу, чтобы получше рассмотреть его лицо, потому что он не смотрит мне в глаза. Я хочу, чтобы он увидел, какую боль причинил, но его следующие слова - это то, чего я никогда не думала, что он когда-нибудь скажет мне. Никогда.
— Я хочу, чтобы ты ушла. Не заканчивай рабочий день и не возвращайся сюда больше. Мы закончили. Мы не можем работать вместе, и ты, очевидно, не справишься с этим.
Я вздрагиваю, как будто он дал мне пощечину, и клянусь, на долю секунды что-то мелькает на его лице. Как будто это не он говорил эти ужасные вещи, чтобы причинить мне боль, но это было бы невозможно.
Это он сказал мне это в лицо, как будто я какой-то преследователь, который не оставит его в покое.
Я опускаю глаза в знак поражения, и чувство в моем сердце - это колющая боль, которая проникает до самой глубины живота.
— Мне жаль, что ты так думаешь, — хриплю я, мое горло сжимается от комка, который внезапно хочет взять под контроль мой голос.
Оглядевшись, я нахожу свои разорванные трусики на полу у его стола и наклоняюсь, чтобы поднять их.
Его рука сжимает мою руку, но не настолько, чтобы причинить мне боль.
— Я хочу, чтобы ты убралась, — выдавливает он сквозь зубы.
Я быстро встаю, мои глаза наполняются непролитыми слезами, поворачиваюсь и практически выбегаю из его кабинета, жалея, что вообще встретила его.
Глава девятнадцать
СЕЛЕНА

На следующий день я готовлюсь к собеседованию, радуясь, что мне не нужно возвращаться в «King Еnterprises». Вчера, когда Мия вернулась домой, она обнимала меня, пока я плакала, а потом заснула, из-за того, как сильно я хотела мужчину, который не хотел меня и обращался со мной как с дерьмом. Я также плакала, потому что знала, что это никогда не сработает, и позволила этому случиться. Я позволила своим эмоциям взять верх над здравым смыслом и полностью провалила свою первую работу. Я выставила себя полной дурой.
Мия сказала мне, что видела Релика за работой и сказала ему в присутствии Дикона и Лиама держаться от меня подальше и никогда больше ко мне не приближаться.
Все на его этаже слышали нас, так что, очевидно, ходят слухи, что меня уволили после того, как я переспала с боссом и стала слишком приставучей. Ублюдок.
Она сказала мне, что Лиам расстроился из-за того, как он обращался со мной, и ударил Релика по лицу. Мне это не понравилось, но он это заслужил. Лиам выбежал, а Дикону было стыдно за то, как Релик обращался со мной. Он фактически вышвырнул меня из своего здания, попросив собрать свои вещи и уехать.
Почти пришло время моего собеседования, поэтому я выхожу из многоквартирного дома и жду прибытия Uber. Я смотрю на свой телефон, когда приходит сообщение с неизвестного номера.
Неизвестный: Прости меня за то, как я с тобой обошелся. Я не жду, что ты простишь меня, но я хочу сказать тебе, что искренне сожалею о том, что причинил тебе боль.
Я печатаю ответ.
Селена: Я понимаю. Прощай, Релик.
Я не знала, что ответить на его извинения, потому что мои раны все еще кровоточат. Мне нужно начать все сначала, что-то другое. Прямо сейчас я чувствую себя такой обиженной и потерянной. Я понимаю, что то, что я пишу ему, просто означает признание того, что он не хочет видеть меня в своей жизни. Он превратил то общее, что у нас было, во что-то грязное. Что-то, о чем я не хочу думать.
Подъезжает Uber, который отвозит меня по адресу, который они мне дали, и мы подъезжаем к высокому зданию в центре Сиэтла, недалеко от «Kings’ building». Здание украшено знакомыми японскими цветами, и я испытываю чувство дежавю. Это напоминает мне о том, как я посещала Японию подростком.
На стене за стойкой администратора висит японская табличка с буквой, выделенной жирным шрифтом. Сзади на стене нарисованы цветы сакуры, как будто они растут. Я в замешательстве. Ирония в том, что я вошла в это здание с символом в виде буквы, означающей катану, и цветущей сакурой.
Когда я в детстве тренировалась владеть мечом, постигая все азы с моим первым детским увлечением, я помню, что он поклялся защищать меня, как великий воин-самурай. Воспоминания о тех моментах прокручиваются в моей голове, пока я стою и смотрю на окружающее.
Я хихикала, что он ведет себя глупо, но он всегда говорил мне, что у меня самые красивые голубые глаза. Секретарша наблюдает за мной, когда я подхожу к чистому столу, и замечаю, что это мужчина с азиатской прической, в красном галстуке и костюме.
— Здравствуйте, мисс Тенака.
Я с любопытством смотрю на него, гадая, откуда он знает мое имя или почему так уверен, что я мисс Тенака.
— Откуда вы знаете мое имя?
Он тепло улыбается.
— Они ждали вас.
Он подходит, игнорируя мой вопрос, и нажимает кнопку лифта.
— Двадцать седьмой этаж. — Он кланяется, когда я захожу в лифт.
Как только двери закрываются, я нажимаю кнопку двадцать седьмого этажа, и лифт с постоянной скоростью поднимается вверх. Стены обиты светоотражающим материалом, и я проверяю себя, чтобы убедиться, что мой пучок на месте и лучший костюм, который я смогла найти в своем шкафу, выглядит нормально. Когда лифт достигает нужного этажа, двери открываются, и у французских дверей слева меня ждет пожилой азиат с седыми волосами.