Ни с того, ни с сего в моей голове возникают мысли о Релике, и я сравниваю двух этих мужчин. Я прикрываю глаза рукой и закрываю их, стыдясь того, куда унеслись мои мысли.
— Что случилось, Селена? — спросил Джиро.
Я открываю глаза и улыбаюсь ему.
— Ничего.
— Тогда иди и присоединяйся ко мне.
Я медленно раздеваюсь, и он смотрит на меня полным вожделения взглядом, когда я вхожу в ванну, опускаюсь перед ним, прислоняясь спиной к его груди. Он целует меня в шею и вдыхает мой аромат.
— Ты так приятно пахнешь, Селена. Твоя кожа такая нежная, и ты такая красивая. Я умираю от желания оказаться внутри тебя. — Он целует мое плечо, и я наклоняю голову навстречу его губам. — Я хочу быть уверен, что ты готова. Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что это была ошибка.
Он целует меня в спину, приподнимает мои волосы и наматывает их на свою руку.
— Потому что это убьет меня, и что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой.
— Я бы никогда не пожалела о тебе и никогда бы не подумала, что ты ошибка, но я понимаю.
Он не хочет, чтобы я пожалела, что переспала с ним из-за Релика. Я не знаю, почему он беспокоится о нем, когда этот мужчина женат на другой. Может быть, он думает, что я не отпустила его. Чего он не понимает, так это того, что у меня не было выбора. Было очевидно, что Релик не интересовался мной. Он не любит меня. Я была просто еще одним завоеванием. Еще одно тело, согревающее его постель на ночь. Он нашел подходящую женщину, на которой смог жениться и которая служила целям его семьи. У меня было достаточно времени подумать. Я потратила достаточно времени, чтобы понять, что в его глазах я не принадлежу его жизни.
Ему было меня недостаточно.
После нашей ванны мои веки тяжелеют, когда я ложусь в огромную кровать рядом с Джиро. Он обнимает меня и, прежде чем я засыпаю, шепчет мне на ухо:
— Когда ты будешь готова.
Я просыпаюсь посреди ночи от жажды, оглядываюсь и улыбаюсь, когда вижу мирно спящего Джиро. Когда я встаю, то тихо прохожу по комнате, нахожу свой халат и накидываю его, чтобы пойти на кухню.
Оказавшись там, я беру бутылку воды и направляюсь к морозилке за льдом. Я открываю дверцу холодильника и раздраженно закатываю глаза.
— Отлично, льда нет, — бормочу я.
Я возвращаюсь в спальню, беру нож и тихо выхожу из номера, оставив дверь открытой с помощью дверного упора, чтобы меня не заперли в процессе.
Я крадусь по устланному зеленым ковром коридору с ведерком для льда в одной руке, а другой придерживаю халат, пряча нож.
Ноющее чувство становится сильнее, но я продолжаю идти, пока не добираюсь до автомата со льдом. Я ставлю ведерко под дозатор льда, и большая рука поднимается у меня из-за спины, прикрывая мне рот.
Черт.
Весь воздух из моих легких вырывается наружу, заставляя мои глаза затуманиться, когда кто-то с огромной силой прижимает меня к стене.
— Ну-ну, не кричи, и я сделаю это быстро.
Мои глаза пытаются сфокусироваться, но я узнаю его голос, когда он прижимает мое лицо к стене, удерживая меня в яростной хватке.
Мне трудно дышать, но я концентрируюсь на том, чтобы успокоиться. Я рада, что он не заметил нож. Я узнаю этого человека. Это тот мужчина, который подошел к столу, когда я впервые пошла с Джиро в клуб. Джиро предупредил его, что если он прикоснется ко мне, то убьет его. Я думаю, ему все равно или он жаждет смерти.
— Я хотел трахнуть эту маленькую тугую киску с тех пор, как впервые увидел тебя. Ты шлюха, которая дает это «Якудзе». У меня и раньше были их киски, но я не мог дождаться, когда ты ему надоешь. Достаточно скоро он даже не заметит, что ты ушла, но недавно я узнал, что ты значишь для него больше. Ты важная маленькая сучка, убить которую было бы в моих интересах. Мои деловые партнеры были бы довольны тем, как легко я мог бы от тебя избавиться, — говорит он с сильным акцентом. — Ты думала, что он сможет защитить тебя, — кипит он.
Джиро обучил меня именно этому. Когда мои пальцы крепко сжимают нож, двое других мужчин входят в узкое пространство и начинают трогать мою задницу.
Они быстро переговариваются по-японски, спорят о том, кто будет первым. Они будут по очереди насиловать меня, прежде чем убить. При этой мысли к моему горлу подступает желчь, но я проглатываю ее, заменяя яростью и адреналином.
Он разворачивает меня, и как раз в тот момент, когда пытается распахнуть мой халат, чтобы ощупать меня, я вонзаю нож ему в живот.
Его глаза расширяются, почти вылезая из орбит, он ошеломлен, не веря, что я ударила его ножом. Я использую те несколько секунд, которые у меня есть, чтобы снова взмахнуть ножом, вскрыть рану и выпотрошить его. Я смотрю, как он отшатывается назад, держась за живот и вываливая кишки на пол. Двое других парней, которые вошли вместе с ним, смотрят, не веря своим глазам. Я испытываю облегчение, но оно длится недолго, когда они бросаются, чтобы схватить меня, в то время как парень падает на пол, пытаясь заговорить, но все, что я слышу, - это булькающие звуки.
Брызги крови летят во все стороны, когда он продолжает пытаться заговорить. Отвлечение оставляет мне возможность вонзить нож тому, что пониже ростом, в горло. Третий слева от меня использует свое преимущество и хватает меня за волосы.
Игнорируя пульсирующую боль, я отталкиваюсь ногами от стены в небольшом пространстве, используя свой вес, чтобы вывести его из равновесия, отбрасывая нас обоих к автомату со льдом. Я испытываю облегчение, когда его лицо врезается в металлическую машину, но этого недостаточно, чтобы он ослабил хватку. Его рука сжимает мое горло, выдавливая весь воздух, пока мои глаза не начинают гореть, как будто они вот-вот вылезут из орбит. У меня есть несколько секунд в запасе, прежде чем я потеряю сознание и пойму, что у меня все еще есть нож. Одним быстрым движением я вонзаю больному ублюдку нож в пах. Он воет от боли.
Я стискиваю зубы.
— Ты хотел изнасиловать и убить меня, больной ублюдок, — выплевываю я, держа нож у его грязного жалкого члена.