- Злая? - подсказываю, на всякий случай. - Еще есть слово 'бездушная'. И чем же я заслужила такие эпитеты? - если честно, говорить мне не то, чтобы не хочется, скорее, страшно. Да и сил нет.
- Пошто оставила меня одного в печали моей превеликой? - о! а говорят, мужчины такие слабые, хрупкие создания. Меня измордовал до состояния полной обездвиженности, а сам хоть бы что. Такие слова складывает и не запинается. - Только попробуй улизнуть еще раз: поймаю и на цепь посажу.
- У? - ну, это все, с чем справляется мой орган речи. Это он сейчас о чем?
- Я говорю, на фиг твою Тулу, будете со мной жить. Не зря же я дом строил... с балконом.
Я честно хотела сразу высказать свое мнение и по поводу дома, и по поводу балкона, и по поводу совместного проживания, а потом подумала, что вполне могу сделать это как-нибудь потом. Когда буду не настолько измотанной. И не настолько расслабленной. И не настолько доброй.
Глава 30
Просыпаюсь от радостного вопля: 'Мама!'. Я кутаюсь а одеяло, лихорадочно размышляя, что же делать. Верочку перехватывает Кот и, повалив на постели со своей стороны, принимается щекотать. Ну, у него-то хотя бы боксеры наличествуют, а что мне делать? Осмотр прилегающей территории результатов не дал - моих вещей нигде не видно. И тут в мою сторону без предупреждения летит мужская футболка. Я пытаюсь незаметно для дочери натянуть ее и, как ни странно, справляюсь с задачей. Еще бы нижнее белье, и я бы чувствовала себя почти нормально.
- Котик, где мой подарок? - борясь со смехом 'скромно' спрашивает Вера. Каждое утро она приходила ко мне продемонстрировать что-то, подаренное брюнетом. Я даже не злилась, недоумевала только, с чего он так всерьез ее воспринял. То не вспоминал даже, что у него ребенок где-то вполне возможно имеется, то вдруг отцовскими чувствами воспылал моментально. Еще один слишком активно желающий мне дочь баловать. Впрочем, если бы Вера поддавалась на такие провокации, уже была бы избалована до полного безобразия.
Сегодня она получила игрушечный пылесос, и оказалось, что об этом она и мечтала уже давно. Вот уж чего я понять не могу: хочешь пылесосить, возьми настоящий и вперед, нет, нужен специальный, чтобы все по-взрослому, но не совсем. Зато Коту удалось направить малышку в гостиную, потому что именно там ужасно грязно, и я, наконец, смогла одеться.
- Я же просила будильник завести, - обращаюсь к Тихомирову с укором.
- Я и завел, только ты никакими силами не будилась, так что без претензий. А что ты так нервничаешь?
- Ты серьезно или издеваешься?
- Издеваюсь? Что за бред? Лин, я, на самом деле, не могу понять.
- То есть, ты считаешь, что то, что Вера застала меня в твоей постели - нормально?
- Рано или поздно это случилось бы, тем более, что у нас будет общая спальня, - как о вопросе, не подлежащем обсуждению, сказал Кот.
- Какая еще общая спальня? Что ты несешь? Может, сначала стоит поинтересоваться моими планами на будущее?! - ну, просто финиш! Я совершенно разучилась держать себя в руках!
- Лина, я не стану интересоваться твоими планами сейчас, потому что ты со своим вечным стремлением все усложнять, вполне способна снова совершить ошибку. Сейчас ты будешь делать то, что скажу я и жить так, как я решу.
- Совсем офигел? - литературный язык меня подвел, других подходящих для данной ситуации слов я найти не смогла. Вернее, другие слова не только имели мало отношения к литературному языку, но и в приличном обществе были под запретом. - И когда же мой господин позволит мне распоряжаться собственной жизнью?
- Когда увижу, что ты способна принимать правильные решения.
- Кот, ты...
- Подожди! Послушай меня! Пожалуйста, один раз послушай и постарайся услышать. Доверься мне. Ведь ты можешь попробовать? Ничего же не случится, если ты просто попробуешь? Правда? Ты уже столько ошибок наделала, дай мне шанс!
- Можно подумать, ты ошибок не совершал! - возмутилась я.
- Да кучу! Только я сделал выводы. Я пойду на все, чтобы вернуть тебя. А что с тобой я не понимаю. Если бы ты любила кого-то другого, если бы ты не любила меня, я бы понял, но, сейчас я вообще ничего не понимаю. Почему ты сопротивляешься?
- С чего ты взял, что я тебя люблю? - совершенно не своим голосом спросила я. Так, наверное, чувствует себя шпион, которого раскрыли. Еще надеется убедить всех, что произошла ошибка, но уже понимает, что шансов никаких.
- Потому что чувствую тебя, как себя. И меня обмануть не получится. И, Лина, я добьюсь того, чтобы Вера носила мою фамилию.
- Зачем? - с трудом выдавила я.
- Потому что она - моя дочь.
- Этого даже я не знаю.
- Знаешь. И я знаю.
- Папа! Все чисто! Пора завтракать! - влетая ураганом в спальню, выкрикнула Вера.
- Вот видишь, даже Верочка это знает! - хмыкнул Кот. - Пошли, приготовим что-нибудь маме на завтрак, раз уж ты с утра трудишься, - и он подхватил малышку на руки. - Иди, переодевайся. И, кстати, сегодня вечером мы улетаем. Завтра нас ждет встреча с адвокатом.
- Надеюсь, адвокат - не...
- Ну, а смысл привлекать кого-то еще, когда есть столько профессионалов внутри семьи. Или ты хочешь, чтобы я попросил отца?
- Боже упаси!
- Котик, а ты на маме женишься? - спросила Вера, когда до аэропорта осталось ехать не больше пяти минут. Я вздрогнула, сжалась и стала лихорадочно соображать, как свести все к шутке.
- А надо? - без всякого удивления спросил Тихомиров.
- Ты же принц, ты спас принцессу, теперь должен жениться.
- В другой раз будешь думать, стоит ли кого-то спасать, - не удержалась я от колкости.
- На самом деле, я не принц, я - Бэтмен, - поправил Кот, - но на принцессе, наверное, все же женюсь. Настоящих принцесс так мало осталось. Грех не воспользоваться таким случаем.
Эпилог
- Солнце мое, я уже близко! - завораживающе шепчет Кот, и, кажется, телефон, прижатый к моему уху, излучает не вредоносные волны, разрушающие мозг, а горячую сексуальность.
- Что, дорогу так и не восстановили? - спрашиваю, хотя прекрасно знаю ответ, мне нужно отвлечься от мыслей, вовсе не подходящих настоящей леди, а главное, матери крутящегося под ногами маленького урагана.
- Это - папа?! Это - папа?! - в восторге повторяет Верочка. Я киваю в ответ, ураган усиливается и перемещается в сторону балкона. Я следую за дочерью.
- У тебя шикарный бэк-вокал, - хмыкает Тихомиров, - дашь ему слово?
Я протягиваю дочери трубку, улыбаясь. Могу заранее озвучить ее первые слова в телефонную трубку.
- Папа! Подарок будет?! - рявкает малышка в трубку почти басом. Назвать ее меркантильной я никак не могу: привычка получать подарки ежедневно не имеет ничего общего с жадностью. Разве только с жадной жаждой любви и внимания.