— Если он останется, то будет постоянно лгать, этот сперматозоид лжи.
— И мы должны были предоставить нашу землю другой Стае? — добавил первый. — Я так не думаю.
Дрю встал и поднял руку.
— Достаточно.
— Я заслуживаю вашего презрения, — сказал Огден. — Я скрывал правду, потому что Лос-Лобос — мой дом, и я боялся потерять его. Ты прав. Моя честь важнее дома и земли.
— Ты жил в страхе все это время на пустом месте, — Дрю посмотрел на всех, стоявших вокруг стола. — Если мы хотим, чтобы наша Стая выжила, мы должны всегда быть открытыми друг с другом.
— Понятно, — ответил Огден. — Я приму любое наказание, которое ты посчитаешь заслуживающим.
— Мне нужно все обдумать, — сказал Дрю. — Сегодня вечером мы вновь соберемся за этим зданием под луной.
Дрожь волнения и предчувствия прошла через Лару. Итак, их следующая встреча будет в форме Волка. Когда они встали из-за стола, Дрю посмотрел Огдену прямо в глаза.
— Ты доказал сегодня, какой ты человек. Посмотрим вечером, какой ты волк.
Помня болезненные полуизменение своей пары, ее надежды умерли в ней, как потушенное пламя. То, что Дрю просил сделать, он не мог.
Глава 7
Когда Огден вернулся домой, его конечности дрожали от усталости и шока, наконец, он признался в своей семейной тайне. Он даже не остановился у деревообрабатывающего станка. В своем психическом состоянии он не мог управлять опасной пилой. Вместо этого остановился перед своим домиком, выключил двигатель и положил лоб на руль.
Лара коснулась его плеча.
— Пойдем внутрь.
— Зачем, — пробормотал он. — Это больше не мое.
— Посмотри на меня, — ее руки, удивительно нежные, ласкали его челюсть. — Я так горжусь тобой за то, что не дал себя в обиду.
Он кивнул.
— Это может стоить мне всего.
— Необязательно.
По крайней мере, в его навыках деревообработки нуждался город.
— Я должен быть идеальным волком сегодня вечером, — он потер подбородок. — Как, черт возьми, я могу это сделать?
— С практикой, а у нас весь день, — ее серые глаза сияли внутренним светом. — Пойдем.
Она вышла из машины, и он, наконец, тоже. Его ноги настолько онемели, что он должен был схватить капот, чтобы не упасть. Взглянув на хижину, он проследил взглядом по бревенчатым балкам, которые прикрепил вручную. Как глупо… самодовольно даже… привязываться к вещам, которые потеряешь в один прекрасный день. Может быть, лучше не иметь их вообще с самого начала.
Он смотрел на Лару, ожидающую его у входной двери. Он тоже ее потеряет? Дом и земля были всего лишь вещами, сказал он себе. Пока у него была его пара, вещи не имели значения.
Дрю планировал дать ему непроходимый тест, который знал, Огден провалит. В каком-то смысле, наконец, избавление от бремени секрета было облегчением. Больше не будет жизни в страхе из-за боязни совершить какой-нибудь неверный шаг.
Взглянув на елку Блек Хиллс, стоявшую на краю его двора, он задался вопросом, почему люди не могут быть, как деревья, укорененные в одном месте на всю свою жизнь. Он присоединился к ней у двери и открыл ее. Прикасаясь к дереву, он понял, что его дом был сделан из деревьев, как и предыдущие дома. Может быть, ничто не может быть укоренено вечно.
— Думаю, мы должны насладиться хижиной, пока можем. Похоже, мы оба бездомные.
Она поцеловала его в щеку после того, как они вошли внутрь.
— Это почти смешно, не так ли?
Ощущение ее мягкого дыхания на лице ненадолго забрало его способность говорить. Он нуждался в ней, под ним, голой и уязвимой. Кровь прилила к члену, заставляя его жаждать спариться. Но мысль о том, что она увидит сегодня вечером, как он потерпит неудачу, вместе со всем городом, остудила его страсть.
К его удивлению, Лара опустилась до коленей перед ним и расстегнула его джинсы. Кровь, убегающая от его члена, резко развернулась.
— Не расскажешь, что ты делаешь? — спросил он.
— Тренирую тебя для теста, мой Доминант.
— Ты уверена? — ее прошлое проскользнуло между ними, охлаждая его кровь. — Оральный секс не совсем твой любимый, не так ли?
— Будет с тобой.
Через несколько секунд ее умелые руки обхватили его голую плоть. Он застонал, когда ее розовый язык проследил вену на нижней стороне его члена. Затем закружился по головке, разжигая в нем огонь, достаточно сильный, чтобы сжечь всю лесопереработку. Тесная красная майка, которую она носила, еще больше разжигала в нем огонь, когда он смотрел на круглые холмики грудей.
— Возьми меня в рот. Всего меня, — приказал он.
— Да, — прошептала она.
Его дыхание замирало, когда она втягивала дюйм за дюймом его через свои гладкие губы. Они ощущались еще жарче и влажнее, чем ее киска. Он смотрел вниз на ее склоненную голову. Темные блестящие волосы каскадом лежали на ее плечах. Свет из окна отразился на ее красной полосе…адской полосе, которая погнала его в Йеллоустон.
Она выглядела сейчас настолько отличавшейся, жадно сосущей его член. Такой… покорной. Он едва верил своим глазам. Грудь переполняло чувство гордости и доминирования. Не сумев сдержаться, он входил в ее рот снова и снова. Она ответила задушенным стоном, но также впилась ногтями в его одетые в джинсы ягодицы.
Он был главным. И это было так… черт возьми… хорошо.
Он рычал от удовольствия, поняв, чем жестче он входил, тем глубже она сосала. Они нарастили темп, пока он не закричал, и она полностью взяла его в свое горло. Не позволяя этому закончиться.
Плащ господства, от которого он отбивался большую часть своей жизни, обернулся на его плечах. Впервые после сегодняшней конференции Огден был рад, что заговорил. Подумать только, он жил в страхе так долго. Несмотря ни на что, он никогда не вернется к Огдену Вудсу, городскому слабаку.
Она взяла глубже, он зарылся руками в ее густые волосы. Она не возражала, поэтому он усилил свою хватку, заставив ее рот быть именно там, где он хотел.
— Нормально? — спросил он.
— Ммм, — ответила она, проводя ноготками по основанию его мошонки.
— Я… Я кончаю. Проглоти… все.
Его хватка на ее волосах усилилась, когда она взяла его пульсирующую длину всю до конца. Горячий фейерверк танцевал у него в жилах, ожидая сигнала, чтобы взорваться. Бабочки закружились глубоко в животе, щекоча предохранитель. Она пробежала еще раз ногтями над его яйцами. Глубже, на этот раз, вбирая твердую плоть.