Как я могла быть такой эгоисткой? Как могла не заметить? Как я вообще могла уехать в это свое путешествие?
– Ты ничего не могла бы сделать, – сказала мама, словно читая мои мысли.
– Но на прошлом обследовании у тебя ничего не нашли!
– Они смотрели только молочные железы.
– А почему не сделали полное обследование?
Мама прижала палец к губам. К нам поднималась Хоуп. Она нараспев читала «Скрюченную песню»: «А за скрюченным мостом скрюченная баба…» Только в ее исполнении получалось:
Мы заставили себя улыбнуться, когда она вошла в комнату.
– Я хочу есть, – объявила Хоуп.
– Давай я налью тебе чаю! – вскочила я с кровати.
Открыв холодильник, я еще раз убедилась в том, как плохи наши дела. Он был совершенно пуст. Да, в нашей семье никогда не водилось много денег, но еда у нас была всегда. Я вдруг поняла, что ужасно зла на отца. В семье роли распределялись вполне традиционно: мама занималась хозяйством, а отец зарабатывал деньги. Но неужели он не мог сделать над собой хотя бы небольшое усилие в такой ситуации? Тут же представила, как он сидит в пабе, полный жалости к себе, а его собутыльники покупают ему очередную кружку пива. Отец все время жаловался на то, как жестоко обошлась с ним судьба.
Я нашла в шкафу банку консервов «Хайнц спагетти в томатном соусе», засунула в тостер ломоть хлеба. Хоуп не сводила с меня пристального взгляда, но я была так потрясена происходящим, что не находила слов, чтобы сказать ей хоть что-нибудь.
Спагетти в соусе начали закипать.
Я шмякнула ложку спагетти на тост, вспомнив миску идеальных спагетти альденте, которые мы ели во Фьезоле буквально днем раньше, Флоренцию, крошечный городок вдалеке, словно фон на картине Леонардо. Все это теперь показалось таким далеким, словно отголосок другой, прошлой жизни.
Толковый словарь объяснял слово «протяжный» как «длительный и печальный».
2
Август 1997 г.
ГУС
Я пристрастился к бегу после смерти моего брата. Потому что во время пробежки мне удавалось побыть одному. Выносить сочувствие других людей оказалось едва ли не тяжелее всего. Если я говорил, что у меня все в порядке, они думали, что я сдерживаю свою боль. Если говорил, что мне тяжело свыкнуться со случившимся, они ничем не могли облегчить мои страдания. А когда я говорил, что тренируюсь для участия в благотворительном полумарафоне для сбора денег в пользу пострадавших от спортивных травм, они удовлетворенно кивали, потому что это было понятно и приемлемо – Росс погиб в результате несчастного случая на горнолыжной трассе.
Бег на удобной скорости, ритмичные толчки подошвы от дорожки, я словно отключался от реальности, впадал в забытье и вскоре уже не мог без этого жить. Ради этого чувства я заставлял себя вставать каждое утро, даже в отпуске, хотя во Флоренции, с ее неровной древней брусчаткой и неожиданными столкновениями с прекрасным, мне было трудно сохранять бег на такой скорости, чтобы забыть, кто я и где нахожусь.
В последний день отпуска на рассвете я бежал вдоль Арно, пересекая реку то в одну сторону, то в другую на каждом мосту, разворачиваясь и меняя направление, подставляя теплому утреннему солнцу то лицо, то спину. Кроме меня, на улицах не было никого, лишь изредка я натыкался на дворников с метлами, и мне казалось, что все вокруг принадлежит мне одному. А может быть, наоборот, я весь принадлежу этому городу. Мысли мои витали свободно и легко, и вдруг я подумал, что мог бы снова приехать в этот город или даже поселиться здесь, стоит только захотеть. В этом древнем городе я мог бы стать человеком без прошлого, быть кем захочется, кем угодно. В восемнадцать лет эта мысль стала для меня откровением.
Пересекая Понте-Веккьо в третий раз, я перешел на шаг, чтобы восстановить дыхание. Вокруг не было ни души. Блестящие витрины ювелиров были надежно закрыты тяжелыми деревянными ставнями. Казалось, что я перенесся на пятьсот лет назад. В отсутствие толп туристов все казалось нереальным, как заброшенная декорация для фильма.
Наверное, я надеялся снова встретить здесь ту девушку. Впрочем, вряд ли бы я нашелся, что ей сказать, как и в первые две наши встречи. Возвращая фотоаппарат, я даже постеснялся посмотреть ей в глаза, да и потом, когда мне выпал еще один шанс, его я тоже упустил.