Так…
Опыт общения с альтушками у меня уже имеется. А потому я хорошо знаю, что с подобных заявлений неизменно начинается какой-то кипиш. С одной стороны. А с другой, очередь Чертановой косячить и втягивать меня в сомнительные ситуации уже прошла. Хватит; пора бы и другим уступить.
О-хо-хо…
То ли юморю, а то ли пророчествую.
— Василий Иванович, Чамара очень хотела вас видеть.
— Демоница, что ли?
Не то чтобы я не помнил её имя, но на всякий случай решил уточнить. Ну… Чтобы подчеркнуть абсурдность обстоятельств. То есть меня хочет видеть не кто-нибудь, а вот именно прям демоница. Что уже само по себе ненормально, поскольку точек соприкосновения с Адом, кроме Чертановой, у меня нет и быть не может.
— Да, — кивнула Дольче, а сама лыбится так хитро и волосята свои чернявые на палец наматывает.
— Зачем?
— Сказала, что это очень срочно.
— Подробности, — попросил я. — Хочу знать контекст.
— Да я сама не знаю, — довольно искренне сказала Катя, и, как мне показалось, в её голосе сквознула обида на демоницу. — Что-то связанное с моим обучением. А что именно она не сказала.
— Накосячила чего-то где-то?
— Нет! — тут обида стала ещё сильнее. — Ничего я не косячила!
Ну…
Ладно.
Сказать, что мне совсем неинтересно общение с разумным иномирным существом — значит соврать самому себе. Пускай говорит, что хочет, а потом и я её немножечко расспрошу. Всё-таки мои амбиции лежат в области скуфонавтики, и кто как не наша штатная суккуба может поделиться полезными сведениями относительно других реальностей?
А потому я быстро взглянул на часы и решил, что полчаса-час у меня точно есть.
— На, — вручил я Чертановой посылку. — Передай Кузьмичу, он знает, что делать.
— Ага, — мотнула альтушка головой. — А чего это?
— Подарок Шестаковой.
— А чой-то⁈ У неё днюха, что ли?
— Нет.
— А…
— Потом сама расскажет, — я подтолкнул Дольче к калитке, а потом вдруг вспомнил: — И ещё! Тебе задание. Ответственное, как сама ответственность. Пока я отлучусь, проследи за тем, чтобы вся группа «Альта» была рядом с домом. И чтобы ни почтальоны, ни соседи, ни приставы, ни газовые службы, ни свидетели моржовы к участку даже на пушечный выстрел не подходили. Это понятно?
— Да, Василий Иванович!
— Я сейчас абсолютно серьёзно, — уточнил я. — Если что, не стесняйтесь. Один предупредительный в воздух, а потом сразу же на уничтожение. Поняла?
— Поняла, Василий Иванович!
— Ну тогда шуруй.
Как оказалось, мир кишмя кишит людьми, которые желают зла либо мне, либо кому-нибудь из моих воспитанниц. И не хватало ещё, чтобы какая-нибудь погань пробралась ко мне в дом в тот самый момент, когда охранная система вышла из строя…
Глава 4
— Кто хороший мальчик⁈ — я почесал грифондюка по рёбрам. — Лёня — хороший ма-а-а-альчик!
Монстр так соскучился по человеческому обществу, что кинулся ко мне, едва завидев. Вёл себя, как здоровенный добродушный пёс. Разве что ввиду физиологии слюнями не пачкался и вместо поскуливания радостно гулюгал.
Чамары рядом с порталом до сих пор не было.
Не могу сказать, что очень давно жду — пару минут всего — но всё равно. Неприлично как-то приглашать, а потом опаздывать. Хотя-я-я-я… в Аду, должно быть, свои понятия о приличном и неприличном.
И тут.
— Василь-ли-ван-ни-и-и-ищь, — раздалось прямо над ухом, так что я даже чуть не вздрогнул.
— Здорова, рогатая, — сказал я, обернулся и…
Малость охренел от неожиданности.
То ли в Аду стало слишком жарко, а то ли мода сменилась, но демоница сегодня выглядела не так, как я её себе запомнил.
Переоделась.
Не то, чтобы она была одета как монашка в момент нашей последней встречи, но сейчас… хм-м-м… даже не знаю, как подобный наряд обозвать. То ли платье, то ли подтяжки, а то ли рыболовная сеть.
Короче: от шеи и до пупа демоницы шли два тонюсеньких лоскута чёрной кожи, основная задача которых заключалась в том, чтобы скрыть сосцы и спушапить грудь. Чуть ниже точь-в-точь такие же лоскуты собрались в крохотные трусики, плавно переходящие в чулки, а затем и в чёрный высокие сапоги.
На чём вся эта латексная конструкция держалась — вообще непонятно. На честном слове, разве что.
Ну да ладно. Это я сейчас нижний слой одежды расписал, а был ведь ещё и верхний. Игривый топ из крупной сетки, который скрывал чуть меньше чем нихрена, и пышная юбка из чёрного тюля с чёрными же нашитыми розочками. По идее — ну я так думаю, во всяком случае — «верхний» слой одежды должен был нивелировать порнушность образа, а вот нихрена. Только усугублял.