Да, перед глазами есть положительный пример Чертановой, которая уродилась от подобной связи и выросла нормальной. Но опять же воспитывал её кто? А здесь воспитательница очевидна, и ничем хорошим это не закончится.
— … если наше дитя унаследует твою силу и моё коварство, то ему не будет равных ни в одном из миров…
Во-во!
И я о том же!
Рогатая продолжила балаболить свою пафосную речь, а передо мной вдруг возникло блюдо под выпуклой крышкой. Честно говоря, я даже не заметил, как подошёл официант. А официант был, потому что красная когтистая рука схватилась за баранчик и резко его убрала.
— У-у-у-уф, — выдохнул я.
В глубокой фарфоровой тарелке находилось блюдо, которое… Чёрт! Кажется, демоница заразила меня своим пафосом! Или нет? Просто это на самом деле было блюдо, которому нет равных ни в одном из миров. Макарошки-рожки с консервированной тушниной. С лавровым листиком и чёрным перцем крупного помола.
— Она попросила приготовить твоё любимое, — шепнул мне прямо на ухо подозрительно знакомый голос. — Сейчас ещё рулетики из баклажанов принесу.
Я повернул голову и охренел сильнее, чем от попадания в Ад, траходрома и замысла Чамары вместе взятых. Алёшин! А если быть точнее, то его демоническая копия. Или нет?
— Это я, — улыбнулся Сан Борисович, а затем галантно лизнул бровь длиннющим раздвоенным языком. — Как видишь, наконец-то уволился.
— … короли! Императоры! Правители и военачальники всех мастей падут ниц перед нашим тугосерей-годовасиком! — демоница тем временем разошлась так, что аж руки к небу воздела и перешла на крик. — Вселенная содрогнётся от его поступи! Сами законы мироздания…
— Так, — я тихонечко встал из-за стола и поманил Алёшина за собой. — Ну-ка пойдём, поговорим…
На чердаке было совсем пусто.
Ну… почти.
По углам стояли четыре стальных куба — насколько понимала Смертина, это были выключенные охранные артефакты — и ещё один по центру. Центральный оказался значительно крупнее и в отличие от остальных имел сверху что-то типа крышки.
И всё.
Ничего такого, что ожидаешь увидеть на чердаках тут не было и в помине. Ни старого велосипеда, ни коробки с ёлочными игрушками, ни самой ёлки, ни даже мешков с рандомным хламом.
Пять стальных кубов, пыль и пустота.
— Спасибо, что пришла, — сказал голос. — Я ценю твоё участие.
— М-м-м-м, — вновь промычала Рита Смертина.
Единственное, что она до сих пор могла контролировать самостоятельно, так это дыхание. Учащённое и сбивчивое от лютого страха и паники. Что-то непонятное очень крепко завладело её телом, и как этому сопротивляться было откровенно непонятно.
Магический дар тоже заглох, как будто и не было никогда.
Слёзы по щекам, холодный пот и остервенелое сопение — вот и всё, что в данный момент представляла из себя Рита Смертина.
— Да не бойся, — сказал голос. — Я ведь почти такая же, как ты.
И тут из-за центрального куба медленно выглянуло лицо. Действительно, сходство со Смертиной было неоспоримо. Бледная девушка примерно её же возраста, такая же худенькая и такая же черноволосая; с очень похожими — можно даже сказать «узнаваемыми» — чертами лица. Вдобавок ко всему ещё и одетая точь-в-точь как Смертина.
Вот только…
Глаза.
Стеклянные. Мёртвые. Как будто бы игрушечные. В то время как человеческий глаз вне зависимости от желания самого человека совершает два-три движения в секунду, глаза этой твари оставались неподвижны. Смотрели прямо перед собой и не двигались, так что ей приходилось наводить взгляд головой.
Да эта тварь даже не моргала!
Тварь! Именно «тварь»! Никакой это не человек, и быть им не может! Чёрт!
Смертину накрыла очередная волна страха.
— Должно быть ты думаешь, что я под тебя подстраиваюсь? — неумело улыбнулась бледная девочка, которую почему-то хотелось называть Короной. — Что ж. Так и есть. Хотела понравиться. Вот только…
Тут она начала резко меняться.
Сперва у Короны налилась грудь, а бёдра значительно раздались вширь. Затем она вытянулась на несколько сантиметров вверх и будто бы окрепла. Затем впалое вытянутое лицо приятно и по-девичьи округлилось. Ещё пара секунд, волосы Короны резко посветлели, и перед Ритой Смертиной стояла никто иная, как кадет Стекловата. Лишь глаза — эти грёбаные безжизненные пуговицы — остались теми же.
— Вот только тебе самой больше нравится вот так, — утвердительно сказала Корона и покружилась, не поднимая пыль и не оставляя на ней следов. — Не так ли, Рита? Ты хотела бы быть такой, да? Чтобы мальчики смотрели на тебя, а не только на твоих подруг…