В течение следующих нескольких недель моя жизнь была мечтой подростка: я путешествовал по стране, притворяясь секретным агентом, используя свой псевдоним “Бен Довер” в лучших традициях сотрудников спецслужб, одетых в длинные пальто. Келли предупредил меня, что я не должен никому говорить, что работаю на Skunk Works. Я выдавал себя за самозанятого термодинамика, пытающегося узнать как можно больше о жидком водороде для группы инвесторов, изучающей возможности создания самолётного двигателя на водороде. Я консультировался с экспертами по водороду по всей стране, чтобы узнать, как мы можем безопасно и дёшево производить жидкий водород в больших объёмах, чтобы обеспечить топливом последнюю фантазию Келли. Он раздумывал о постройке самолёта-шпиона на жидком водороде в качестве преемника U-2, с тягой, большей тяги обычного самолёта в двадцать раз. Это был бы практически космический корабль, летящий на высоте свыше 30500 метров на скорости, превышающей две скорости звука. Система обороны русских пришла бы в смятение, будучи не в состоянии отличить нас от кометы. “Я хочу получить ответы, а не оправдания, почему мы не можем этого сделать”, - сказал мне Келли и вытолкнул меня за дверь.
Именно поэтому я появился в качестве мистера Бен Довера в Боулдере, штат Колорадо, где Бюро стандартов США содержало криогенную лабораторию под руководством доктора Рассела Скотта, признанного мирового эксперта в области работы с жидким водородом. Когда я сказал ему, что хочу научиться обращаться с жидким водородом в больших количествах - например, если я захочу иметь собственные резервуары, лицо Скотта налилось кровью. “Мистер Довер, - сказал он, - этот материал неустойчив. Всего одна автоцистерна может разрушить торговый центр. Есть ли у вас какие-либо представления о рисках?”
Поиск информации завёл меня в тёмный и мрачный подвал здания в Беркли, где лауреат Нобелевской премии Уильям Джиок в укреплённом подвальном бункере проводил свои выдающиеся эксперименты в области низких температур. Я не мог не думать об отверстиях, пробитых в стенах, когда держал небольшую чашку жидкого водорода. “Обращайтесь с особой осторожностью, мистер Довер, - предупредил меня профессор Джиок. - Вот почему они удерживают меня в этом подземелье”. Когда я сказал ему, что хочу научиться производить жидкий водород сотнями литров и хранить его, профессор торжественно покачал головой. “При всем уважении, сэр, я думаю, что вы не своём уме”.
Я хотел бы возразить: “Не я, профессор, а тот сумасшедший, на которого я работаю”.
На самом деле идея использовать водород в качестве топлива появилась в конце Второй мировой войны, в первую очередь, для ракетных двигателей, из-за его способности создавать огромную тягу. Но Келли не думал о ракетном двигателе; он хотел, чтобы обычный реактивный двигатель мог работать на жидком водороде, позволяя часами летать на крейсерской скорости свыше 2 Махов. Ракетные двигатели были похожи на кометы, горящие в небе минуту или две перед тем, как потухнуть. Как прагматичный руководитель, Келли не собирался строить такой самолёт, пока не был уверен, что мы можем производить достаточное количество топлива и безопасно хранить его. Поэтому, когда я вернулся в Бербанк, вооружённый чертежами и техническими руководствами, Келли благожелательно улыбнулся мне и сказал, что теперь я отвечаю за строительство установки для сжижения водорода.
Он отправил меня в дальний угол комплекса Локхид, который во время Второй мировой войны служил бомбоубежищем для сотен рабочих близлежащего завода, производившего бомбардировщики B-17. С тех пор он стал использоваться для хранения бомб и снарядов для нашего отдела лётных испытаний. Там были подземные бункеры и стены толщиной 2,4 метра, и я заметил, что Келли отправил нас так далеко, насколько это было возможно, на случай, если бы что-то пошло не так и мы взорвались. “Вот чего я хочу, - сказал он мне, - Показать “синим кителям”, что работа с жидким водородом не так опасна, если есть опыт работы с ним. Я хочу доказать, что любой проклятый лётчик ВВС сможет справиться с ним не хуже Бена Рича.”
Причина, по которой он упоминал ВВС, заключалась в том, что ЦРУ быстро отвергло идею строительства водородного самолёта в качестве преемника U-2. У Биссела были свои собственные бухгалтеры, которые оценили затраты на разработку в 100 миллионов долларов, что было слишком дорого для финансирования из секретного резервного фонда Управления в обход утверждения ассигнований Конгрессом. Даже ЦРУ не смогло бы скрыть трату 100 миллионов долларов. Военно-воздушные силы, страдающие от того, что играли пассивную роль в полётах U-2 над Россией, были готовы действовать. Водородный самолёт вернул бы “синим кителям” инициативу в последующих шпионских полётах. У Келли было многообещающее предварительное обсуждение концепции с боссами ВВС, занимающимися планированием и разработками. Они стремились работать с Келли Джонсоном практически во всех случаях, когда дело шло о полётах над Советским Союзом, и решили финансировать предварительное проектирование и начать процесс выбора производителя для создания водородного двигателя.