— Это место находится там, где разгромили войско ратонов? Там, где появилась нежить? — Хубар в ответ услужливо кивнул. — Правильно ли я понимаю, что нуррасия макира там ни разу не проводилась?
— Именно поэтому тебе предстоит много работы, но церковь наградит тебя за труды.
— Тогда, Хубар, прежде чем я пошлю тебя и церковь нахер, может, скажешь, почему, кроме меня, других сулинов не будет?
— Наша церковь в несколько затруднительном положении, и… благородный дом вызвался помочь очистить это нечестивое место.
— Его возможно очистить?
— На время. Скверна рано или поздно возродит нежить. О благородных ты, стало быть, осведомиться не хочешь?
— И так понятно, что это Миастус.
— Именно они, Ликус. До войны их род был одним из многих низших дворян, но в последние года их высоко оценил император. Ты мог видеть в Магнаре здания, теперь принадлежащие им.
На мой вопросительный взгляд Хубар добавил, что половина доходных домов всего города была передана благородным, вместе с магической кузней и тренировочным полем для пехоты. И это всё только за то, что в последний год войны они вместе с кем-то из высшего совета Магнара умудрились обезвредить крайне опасную группу остроухих наёмников.
— Не Бронзовые ли Перстни?
Хубар с едва скрываемым интересом спросил, откуда мне о них известно. Пришлось самым честнейшим образом ответить, что из рассказов авантюристов. Меня мало заботило столь странное совпадение, что Мялис Шалский и дом Миастус оказались связаны. Благородные неспроста заказали столько металла в академии, заодно решив почистить скверное место. Всё это связанно и с недавно отданным ядром хитца, и с интригами между ними, церковью и академией. Вот только меня в этих интригах ждёт печальный конец: если не твари разорвут на части, то солдаты на пику насадят. Единственная надежда — на магистрат и их защиту.
И всё же, я вынужден согласится. Дело не в первой части награды, мне противна сама мысль иметь собственных рабов, а из-за второй. А про разрыв контракта и мою всенепременнейшую смерть я старался не думать. Да и исследование это пройдёт по весне — есть время подготовиться на занятиях по боевой магии.
Внимание, Всеобщая Церковь в Настрайской магической академии выдаёт вам задание
Цель: Нуррасия Антанской макиры
Срок проведения: Начало весны этого года
Назначенная награда: Постоянное разрешение на владение четырьмя рабами, Разрешение на десять бесплатных бластарий в любой из церквей с алтарём бластара.
Отказ: Невозможен
Провал: Невозможен
Желаете принять?
Так, а вот теперь у меня серьёзные вопросы. Ладно появление новых строчек в лог-файле и даже целых новых отделов — но зачем спрашивать о предложении, от которого невозможно отказаться? Если это такая проверка на шизофрению, то я явно её не прошёл.
— Да благословят Всебоги наши деяния, — сказал Хубар, когда мы закончили с регистрацией задания. Пришлось уколотые пальцы прикладывать к специальным углублениям в подставке кристалла.
— Да направят нас на верный путь слова Всебогов.
— От лица Всеобщей Церкви я благодарю тебя за твою отзывчивость, — последнее слово белобрысый произнёс с нескрываемой усмешкой. — Может, у тебя остались ещё вопросы, Ликус?
— Остались, Хубар. Зачем ты сделал Носка рабом?
Хубар сначала вообще не понял, о ком я говорил, но белобрысый едва не засмеялся, услышав имя задиристого парня с веснушками.
— О нет, Ликус, к его рабству я не имею никакого отношения. Перед взором Всебогов и их словами я лишь скрепил чистосердечное признание во время процедуры дознания, что Валдис Намат знал, что подвергал опасности Касуя Миастус, вводя нас в заблуждение. Он посмел…
— Слишком много слов.
— Он поплатился за своё враньё, став рабом души Касуя.
— Подобным образом?
— Касуй Миастус — благородный. И неважно, что его род последние годы бедствовал. Его далёкий предок своими деяниями заслужил благословение для своих потомков.
— А Касуй к этому какое имеет отношение?
— В нём течёт кровь великого предка.
— За что мне искренне жаль его, без всякого сомнения, светлую память. Но, что, не было других вариантов наказать Носка?
— Смерть, — спокойно произнёс Хубар. — Но Валдис не обречён. Он стал рабом души, но он всё так же продолжит обучение в академии, и даже сможет прожить оставшуюся жизнь практически как свободный разумный. С некоторыми особенностями и известным концом.
— Мне противно слышать это.
— Пожалуйста, Ликус, свою нелепую комедию оставь наивным дуракам, — церковник подался вперёд, в его голубых глазах сверкнул огонёк ненависти. — Вы не гнушаетесь использовать рабов даже для передачи писем.
— Именно поэтому я, радостно повизгивая, должен помчаться на ближайший рынок и купить себе рабов как какие-то вещи?
— Я не осведомлён, как среди ксатов принято показывать радость, но без этой бумаги ты зарегистрировать разрешения не сможешь, — церковник сходил к шкафу и вернулся листком, свёрнутым в трубочку. Теперь подобных листков на столе лежало три: разрешение на десять бластарий, разрешение на четверых рабов и разрешение на право иметь рабов.
— Впервые слышу, что на разрешение нужно получить разрешение… Слушай, Хубар, а многие разумные практикуют такие изощрённые методы мазохизма, как получение справки на получение справки?
— Немногие, — Хубар понимающе улыбнулся. — Но эти разрешения разные. Первое заверено самой Всеобщей Церковью. Больше никто не может просить Всебогов раскрыть душу разумного, и впустить в него контроль души чужой.
— У нас разные боги.
— Но я говорю не о ксатах, — Хубар замолчал, давая мне время на осмысление услышанного. — Второе разрешение для чиновников. Когда принесёшь первое разрешение в любую ратушу, служащие потребуют от тебя второе, иначе ты никогда не сможешь зарегистрировать купленного раба.
— Если вообще когда-нибудь на это решусь, — я встал, собираясь уйти.
— Можешь их выбросить, они теперь твои личные, — Хубар пододвинул три листка, скреплённые печатями из сургуча.
— У меня есть другой план, — я нехотя спрятал листки во внутренний карман и тяжело вздохнул от осознания, что вообще притрагиваюсь к чему-то подобному. — Когда придут документы по нуррасии макира?
— В следующем налиме. Я запомнил, что тебя не будет в академии. Приходи, как вернёшься, или же я пошлю за тобой, когда документы придут.
— Воспользуйся чем-то другим, а не посылай Носка.
— Я могу поступить только так. Служителям церкви разрешено посещать первое кольцо академии исключительно для прохода к академическому городку или к первым воротам. А через магистрат мы можем передавать только объявления о темах ближайших служб.
— Тогда я сам буду ходить в церковь через день.
— Не утружда…
— Буду, — я направился к двери, отрезая Хубару любую возможность к протесту. Не найдя слов для ответа, белобрысый в привычной наигранной манере вызвался проводить меня до запасного входа. Где ещё раз поблагодарил за мою отзывчивость, едва пряча надменную улыбку.
Я же, пройдя пару шагов по направлению к воротам — решил спрятать разрешения в сундук и в городах разузнать об их продаже. Даже если они личные, но всё же должен быть какой-то вариант. Да даже тот же чёрный рынок, который как-то упоминался в разговоре… Хотя мне, как ксату, туда лучше не соваться, а как дракону — тем более.
К бараку я подошёл, когда грузные хлопья снега уже вовсю засыпали недавно подметённые дорожки, но я радовался, что успел сходить за свечами до начала снегопада. Да и расписка от Густаха радовала не меньше. Благодаря ей десяток свечей обходился в четыре золотых, а не в шесть. Существенная экономия, ведь у меня осталось чуть меньше тридцати монет. Впритык хватит доехать до Магнара и арендовать комнату в гостинице, но уж точно не хватитна магический светильник. В академических лавках за самый простой и маленький на деревянной ножке просят пятьсот с лишним монет. Ужасно много, но в городах они должны быть всяко дешевле. Там и куплю один, чтобы разобраться в своём «Осквернении».