— Молодец, — я не сдержался и аж похлопал, на что девочка замерла обморочным козлёнком.
Я налил себе вина и смотрел, что будет дальше. Рядом с миской лежала ложка, а девочка всё смотрела строго вперёд. Вскоре она зашевелилась и привычно потянула пальцы к крупным кускам в миске. Пришлось опять повторить нелепую игру в некультурное поведение, только теперь выбор был попроще.
Уже через минуту девочка жадно уплетала нажористое рагу с кусочками сала. Я есть не хотел, поэтому отодвинул свою порцию вглубь стола и потягивал вино, стоя рядом. У малышки, если десятилетнего ребёнка можно так назвать, есть осознанность. Она хоть ничего не знает, но соображалка работает. Это радует. Но напрягает другое.
Сегодня утром девочка съела на завтрак порцию взрослого разумного, а сейчас у неё миска рагу с увесистым ковалком хлеба. И она уплетает это всё голодным тигром. Так мало того, что с момента похода к скверне я не отказывал ей в еде, добавлял к порциям немного сыра или мяса — но все эти дни она только мочилась.
И как при таком метаболизме девочка в десять лет выглядит на пять лет, притом, как жертва концлагеря? В записке от церковников обозначено, что животная основа у девочки раскрыта и её состояние никак с этим не связано. Это, конечно, говорит, что закрытая основа как-то сказывается на самочувствии, и что она вообще бывает закрытой — но именно сейчас эта информация не важна.
У меня есть предположение о здоровье девочки, но оно слишком дикое и трудоёмкое.
После обеда я оставил девочку в номере, приказав сидеть на кровати, а сам занялся делами. Напоил зельями рабов: их уже не лихорадило, многие ненадолго вставали и на пружинящих от слабости ногах пытались ходить, но их сразу укладывали обратно помощники торговца. Сходил в гильдию свободных торговцев, отправив в Трайск на имя Консервы посылку: там пятёрка книг, купленных на закрытых аукционах. Забрал вещи у портнихи и вернулся в гостиницу.
Девочка всё так и сидела на кровати. При моём появлении та встала и похлопала себя по паху. Я разрешил ей идти и в сознании сделал заметку, что проблему с посещением туалетов надо решить всенепременнейше первой, иначе в один из подобных дней она всяко обмочится.
Портниха справилась со своей работой, крепко пришив дополнительные пары рукавов к одежде. Длинная исподняя рубаха доходила девочке практически до колен и вполне походила за ночную пижаму. Исподнюю юбку носили на лямках, она забавно покачивалась от каждого движения. Сверху лёгкая коричневатая блузка и тёмно-фиолетовая юбка, подпоясанная обычной верёвкой. Неестественно смотрелся только цвет второй пары рукавов в блузке, из ткани на несколько тонов светлее, да вторая пара рук, привычно заведённая за спину. Я надел на девочку купленный тёмно-серый плащ и захлопнул его края. Девочка выглядела обычным ребёнком.
Надо будет купить ей спальник и небольшой рюкзак. Свою одежду пусть таскает сама: я не нанимался работать грузовым осликом к маленьким девочкам. Но вот спать на холодной земле ей ни к чему. Да, в гостиницах она спала на полу, а в пути ютилась в телегах поодаль от костра и даже не простыла — но рисковать я не хочу. Эта четырёхрукая девочка станет инструментом, лучшим, качественным, важным. А такой инструмент надо беречь.
Вечером я потащил девочку в баню, хотелось кое в чём убедиться. Мы шли поздно, посетителей не было, но банщик с отвращением косился на меня из-за девочки, скрывавшей вторую пару рук за плащом. Не знаю, что мужик похабного обо мне подумал, но зайди он в купальню — и я бы от позора не отмылся. Очень быстро бы разнеслись слухи, что единственный в мире магос пошёл в баню с маленькой девочкой, так ещё и заставил ту повернуться спиной и раздвинуть худосочные ягодицы.
Хвала всему и вся, что мужик не зашёл в этот момент. Зато я окончательно убедился, что в физическом плане от прочих разумных девочку отличает только дополнительная пара рук.
Перед сном, уже в гостинице, я приказал девочке снять обычную одежду и оставить исподнее — нельзя спать в одежде. Но я не ожидал, что девочка подойдёт к кровати и попытается лечь на неё.
— Какого хрена ты творишь? — удивлённо спросил я, глядя в пустые рубиновые глаза. Девочка безэмоционально показала пол, кровать, стол и стул. Я недовольно потёр переносицу. По полу ходят, а спят на кровати. Если сейчас откажусь от своих слов, то смогу ли в будущем её обучить?
— Мелкое наказание моей скверной жизни, — устало прошептал я, показав на край кровати. — Ложись здесь и не мешай мне спать.
Девочка поклонилась, аккуратно пристроилась с краю, поджала колени к груди и сразу уснула мертвецким сном. Вторая пара рук за спиной расслабилась и упала на простыню ссохшимися костяшками. Неужели постель из овечьей шерсти и соломы настолько приятней голых половиц?