— Значит, яд на «жизненные силы». Использовать комплексный яд или обычный никто бы не решился. Первый слишком дорог, второй убил бы если не корову, но телёнка в первый же день.
Главный ксат слушал внимательно, не перебивал, но с мольбой и влажными глазами смотрел строго на меня. Стоявшая рядом девочка болванчиком мотала головой, зыркая на меня и ксата.
— Девочку бы занять, книгу дать какую, и ужином накормить, мы только с дороги. В гостинице на нас баню готовят, отменить бы. И помощников, — на каждое моё предложение ксат кивал низко, касаясь подбородка, но молча. — Я знаю, что делать. Я справлюсь.
— Будь горда нами, Спасительница. Мы не отступили от твоих заветов, — прошептал ксат и тяжело вздохнул, прикрыв глаза ладонью. И выкрикнул три имени. Очень быстро названные пробежали весь коридор, чтобы встать около главного, внимая каждому слову.
Две девушки остались со мной, а парню главный сказал найти самого быстрого раба и пусть тот бежит в гостиницу, нечего разумным давать лишний повод для ненависти. Сам же главный ксат повёл девочку в зал. Она не стала пререкаться, с первого раза поняв слушаться главного ксата.
Вечер и ночь прошли суматошно. Сперва я решил приготовить самое простое «зелье лечения», на сто «жизней». Дети ведь травились не один день, яд накапливался в них и недавно начал действовать, так что надо отстрочить неминуемое и восполнить потерянные «жизни». Потом настал черёд «лёгкого общего противоядия», и с ним случилась заминка. Все необходимые ингредиенты нашлись, но одна из помощниц испортила процесс двухчасовой медленного выпаривания противоядия. Надо было двадцать грамм яблочного уксуса смешать с порошком зверобоя, разбавить водой и влить в котелок к остальным ингредиентам, чтобы всё выпаривалось и концентрировалось — вот только сняв котелок с магической плиты я вовремя заметил на столе полупустую склянку с уксусом виноградным.
Пришлось сначала успокоить девушку, что ничего критичного не произошло, а то она сквозь слёзы умоляла Спасительницу простить её, а только потом повторить два часа кропотливой работы с постоянным помешиванием котелка. По готовности я сразу разлил противоядия по десяти склянкам, в каждую не меньше ста миллилитров, иначе оно не сработает — и отправил одну из помощниц наверх к детям, а сам ещё раз приготовил уже двадцать порций простого «зелья лечения» и столько же противоядий. Всего этого хватит спасти детишек.
Под утро я от усталости едва шевелил извилинами: хотелось спать, глаза слезились от едкого пара котелка, а пустой желудок уже который час урчал недовольным кошаком. В главном зале всю ночь провёл главный ксат с несколькими другими. Они сидели сгорбившись, с подбородками на сложенных ладонях и будто специально не ложились спать, составляя мне мысленную компанию. Я отправил помощниц отдыхать, а сам прошёл в зал.
— Я недавно послал наверх, родич. Скоро… — главный начал говорить чуть дрожащим голосом, но его перебили шаги на лестнице. В зал едва не впорхнула одна из женщин, присматривавшая за детьми.
— Жар сходит. Они заснули и… — женщина запнулась и заплакала. — Дышат ровно.
— Опасность миновала, — удовлетворённо проговорил я.
— Если не воля Спасительницы вела тебя в этот город, то она сама, — блаженно произнёс главный ксат, положив руку мне на плечо. — Мы никогда не забудем твоей помощи. Только, ты меня прости, потрясло нас случившееся. Скажи, как тебя зовут-то?
— Лик’Тулкис.
Главный ксат широко раскрыл глаза от удивления и переглянулся с остальными в зале. Даже у плакавшей женщины от недоумения прекратили литься слёзы.
— Это твоё имя, и ты носишь его с гордостью. Но не может оно тебе подходить. Ты желанен, поверь, — улыбнулся мне главный.
— Наверно, надо подготовить добрый ужин, а, мормит? — спросил у главного дежуривший с ним один из ксатов. Все простые ксаты вышли из зала, прихватив с собой женщину и бросив на меня благодарные взгляды.
— Как же так получилось, что у миссии есть прекрасная лаборатория, но нет лекаря?
— Прошу, не злись на нас, — с нервной усмешкой выдохнул мормит. — Ты ж знаешь, у каждой миссии и лекарь есть, и кузнец. Но с ноктаном уехал наш лекарь, он и зельевар. У детей болезни проступили, решил следить в дороге. Он должен был вернуться неделю назад, но из-за войны многие планы меняются.
В зал вошла девочка, потирая всеми четырьмя руками заспанные рубиновые глазки и растирая на щеке отметину шва от подушки. Шедшая рядом с девочкой женщина будто не обращала внимания на вторую пару рук и всячески изображала из себя заботливую наседку, причитая, что вот твой хозяин, никуда он не делся, иди сперва умойся.