— Я очень нервный, вот, — я вытянул дрожащую от тремора руку. — В новых местах могу потеряться даже на пустой площади. Я неправильно истолковал происходящее. Поверьте, инквизитор высшего круга Лаотлетий, — я протянул титул длинноухого, наслаждаясь едва уловимыми нотками сарказма в своём голосе, — если в городской церкви не закроют двери перед ксатом, то я завтра же исправлю эту оплошность.
— Но почему не сегодня? — с угрозой в голосе спросил Лаотлетий, хищно прищурившись. На что я театрально развёл руками, показывая на украшенные лепниной стены. В этот момент «Чувство магии» показало, как в зале за двойными дверями зашевелился мерцающий овал шедшего с нами церковника.
— Могу и сегодня, если инквизитору высшего круга Лаотлетию известно, как скоро я покину эти великолепные стены Собора Магласии.
— Мне это не известно, но я…
Договорить лесной эльф не успел. Двойные двери распахнулись, вышедший церковник едва не с торжественной интонацией объявил, что совет двенадцати требует видеть нас с Хубаром. Хубар вежливо попрощался с длинноухим и отправился к дверям. Я учтиво улыбнулся Лаотлетию и только хотел отправиться вслед за Хубаром, но длинноухий выпалил, что завтра с десятым колоколом ждёт меня в одной из церквей города. Он быстро сказал, где её искать, и быстро покинул зал ожидания.
Мы с Хубаром вошли в тамбурную, ограниченную двумя парами двойных дверей. Пока церковник-помощник суетился, закрывая внешние двери и подходя к внутренним, Хубар чуть наклонил голову в мою сторону.
— Завтра же исправь свою оплошность. От её последствий я тебя защищать не собираюсь, — гневно прошептал Хубар. — После собрания сообщи совету о находке из логова циклопов. И, будь так добр, Ликус, вспомнить о таком слове, как благоразумие. И помнить его хотя бы при совете двенадцати.
Я отвечать Хубару ничего не собирался, лишь растянул губы в приветливой улыбке и легонько кивнул. Белобрысый раздосадовано покачал головой и с ожиданием проблем уставился на внутренние двери, прошептав короткую молитву одному из Тонов.
Зал совета малиров напоминал полукруг из двух ярусов. На площадке в центре пусто и просторно, а рядом со стенами высокий помост выше роста человека. Сидя за массивными столами на узорчатых деревянных тронах и украшенных золотыми полосами, с помоста на нас с Хубаром неотрывно наблюдали шесть нутонов, мужчин и женщин. Голову самого старого малира давно покрыла седина, а лицо самого молодого едва тронули первые морщины. Все в белых церковных робах, но с золотым подолом и поясом, и чёрной накидкой на плечах.
Хубар гордо прошагал в центр площадки, поклонился каждому из малиров и с гордостью сообщил, что младший рутифактор и инквизитор первого круга Хубар и сулин Лик’Тулкис по первой возможности исполнили волю совета. Я никому кланяться не собирался, лишь коротко кивнул малирам. Удивительно, но шестеро нутонов даже бровью не повели на это и, будто бы, даже не обратили внимания на покрывавшие мою кожу морщины. Но ещё больше я удивился, что разговор сразу же пошёл о предстоящей работе.
Церковь проводит какое-то комплексное и всеобъемлющее исследование неприродных скверных мест. Главное в исследовании — их изменение и преображение. Эти слова для меня звучали пусто, но совет на объяснения скупился, коротко сославшись на Хубара.
Совет планировал использовать для исследования какой-то «соответствующий материал», но когда планы довели до всех рутифакторов, то стоявший рядом со мной белобрысый предложил небольшую корректировку. Для чистоты эксперимента. Эта самая корректировка была быстро одобрена, а сейчас стояла перед шестью малирами и сдерживала в себе угрюмый вздох. Но без финального слова Хубара я вряд ли бы попал в осквернённый сад длинноухих — а раз так, то надо просто закрыть долг, как бы это ни было противно, и больше никогда с церковниками не связываться.
Задача исследования — что-то сделать в трёх неприродных скверных местах. Совет и этого не сказал, сославшись на Хубара, но потребовал от сулина и стоявшего рядом рутифактора полной отдачи. Тем более что именно Хубар стал зачинщиком изменения плана исследования и, как прозрачно намекнул один из совета, от обещанных результатов зависит будущее белобрысого в рядах Всеобщей Церкви.
Дальше меня расспросили о моём опыте обращения с нежитью, и что вообще мне известно о скверне. Некоторые вещи я упускал, ссылаясь на свой титул магоса, другие моменты просто не рассказывал, стараясь сохранить в тайне свои способности. Но основное совет услышал: опыт у меня имеется, убивать могу хоть целый день, сражался с нежитью в одиночку и до сих пор жив, хоть и не совсем здоров и жалуюсь на свою скверную жизнь.