— Проходи в спальню и жди меня там, — только и мог я сказать девочке. Та угрюмо зашла в коридорчик, безвольно скинула с себя порванную верхнюю одежду, на дрожащих ногах села на кровать. И едва удержала в себе вопль обиды и боли.
Я спустился на первый этаж, в небольшой входной тамбур. И со всей силы вдарил кулаком в дверь хозяина дома, металлические петли натужно взвизгнули. За дверью раздался испуганный вскрик и тяжёлая поступь. Дверь открыл ошарашенный мужик с топором в руках, а из-за одной из комнат выглядывали детские головы.
— Слышь, ксат, ты не а…
— Завались. Я сейчас говорю, — процедил я, резко отогнув плащ и положив руку на гримуар. Мужик стушевался. — У тебя всяко есть выход на кого-то из Собора. По-любому есть. Вали туда и передай, что какие-то суки навредили моему имуществу. И если к завтрашнему вечеру я не получу сатисфакции, — я шагнул к мужику, на что тот испуганно попятился, — то вырежу нахер весь ваш ублюдошный город.
Я не стал дожидаться ответа мужика или хоть какой-то реакции, а сразу отправился обратно в квартиру. Но задержался перед дверью, «Чувством магии» следя, как крупный овал на первой этаже суетился около входной, прежде чем выскочить на улицу и помчатся в сторону внутреннего города.
Девочка сидела на кровати, всхлипывая и тянув руки к глазкам, но постоянно одёргивалась и опускала их на бёдра. Каждый звук моих приближавшихся шагов заставлял девочку вздрагивать, а от моего силуэта та вовсе мелко задрожала. Я сказал ей поднять голову и посмотреть мне в глаза. Девочка послушно исполнила приказ, её тонкие губки задрожали, из глаз брызнули слёзы.
— Они не как Консерва, да? — угрюмо спросил я.
— Простите, хозяин, — гнусавя пролепетала девочка и залилась слезами. Она потянулась ко мне, но я стоял чуть поодаль и из-за заплывшего глаза девочка не рассчитала расстояние и плюхнулась с кровати на колени. Она подползла ко мне и обхватила всеми четырьмя руками ногу да прижалась к ней, плача и рыдая.
— Соя здесь. Соя здесь, — лепетала малышка, не в силах остановить рыдания. Долгое время она выплакивала из себя обиду и горе вместе с надеждой на лучшее, пока глаза окончательно не высохли, а об истерике напоминали выплаканные глаза и подрагивавшие плечи.
Я не придумал ничего лучше, чем присесть рядом с малышкой и аккуратно приподнять её опущенную голову за подбородок. Левый глаз окончательно опух, от слёз он очень скоро начнёт болеть. Надо бы идти к лекарю, но зачем, если он сам придёт ко мне?
— Где больно? — спросил я, глядя в рубиновый правый глаз. Девочка что-то прохрипела сквозь накатывающие чувства и лишь постучала кулачками себя по груди, в области сердца. — Всё будет хорошо.
— Соя здесь, — едва смогла промычать девочка.
— Да, ты здесь. Здесь. Всё будет хорошо, купим новую одежду, куклу отремонтируем, да и тебя полечим. Не бойся, боль пройдёт… Когда-нибудь уж точно.
Я прижал девочку. Та всхлипнула и забурилась лицом мне в грудь, растирая грязь по рубахе, но я ничего не говорил, лишь поглаживал малышку по спине. Грязь — это последнее, о чём стоит волноваться. Одно я точно знаю, что девочку одну больше оставлять нельзя. К счастью или к сожалению, но не только в Магласии.
Глава 3
Часть 3
Случай с девочкой разрешился в тот же день. Через три часа после моей угрозы в дверь квартиры постучали представители церкви, сопровождавшие длинноухих лекарей. Они раздели малышку и полностью её осмотрели, и приложили ладони к самым болезненным местам: к затёкшему глазу, крупным шишкам на лбу и затылке, и огромному синяку на пояснице.
Длинноухие что-то прошептали и «Чувство магии» показало, как около их ладоней сконцентрировались белёсые ниточки. Они распадались, тревожа пространство рябью, строго направленной в больное место. На каждое пошло по одному сеансу, но и этого хватило, чтобы припухлость у глаза заметно спала, а шишки уменьшились. Эльфы передали мне четыре склянки с зельями «малого оживления», они помогают организму чуть лучше залечивать простенькие раны. По склянке через день и через неделю пропадёт даже заплывший глаз.
Пока девочку раздевали и осматривали, та опасливо сжималась в комок и всё время жалобно смотрела на меня, но я подбадривал её кивками. Когда же эльфы прикоснулись к малышке, то бедолагу аж затрясло, но девочка стойко перенесла выпавшее испытание. Да и занимавшиеся девочкой длинноухие сохраняли на лицах маски полного безразличия.
Пришедшие с эльфами служители церкви передали бумагу с шестью подписями местного совета малиров. И клятвенно заверили, что к завтрашнему обеду найдут виновных. Нам с девочкой этого времени хватило, чтобы купить малышке новую одежду и зайти к одному из портных во внутреннем городе. Он обслуживает только церковников и пообещал уже к вечеру починить порванную куклу.