Девочка посапывала, а я скучал, но слушал выступления. Я не рассчитывал, что вообще смогу почерпнуть хоть что-то полезное из них, но одна деталька, всё же, показалась мне знаковой.
— … И нет нам права усомниться в заключённых договорах. Нет нам права предавать их и потакать желаниям толпы. Дата повторного основания Собора Магласии указывает нам на ошибки наши, кои допускать мы больше не должны…
Эти слова произнёс один из малиров. И я даже хвостик на отсечение ставить не собираюсь, ибо и так понятно, что произошло с первым Собором Магласии, и почему это произошло. Договор, предательство, толпа — в этих трёх словах настолько очевидная подсказка, что даже как-то скучно. Интересно, а огромную столицу некогда единого государства, Баскар — она была стёрта за одну ночь по той же причине?
Долгие выступления закончились объявлением, что праздничная трапеза ждёт всех. Церковники в зале оживились, взбодрились, зашумели. И разбудили малышку. Покачиваясь и сонно причмокивая, она поклонилась мне и пожелала доброго утра, и только потом сообразила, где вообще находится.
— Мы с тобой заслужили награду. Пойдём, объедим тут всех, и домой, — я протянул девочке руку, чтобы та не потерялась в толпе белых роб.
— Я не хочу есть. Давайте сразу домой, пожалуйста, — малышка жалобно уставилась на меня.
— А придётся, мне ещё нужно кое-что у кое-кого узнать. И я никогда не поверю, что ты не хочешь есть, — на мою последнюю фразу девочка смущённо отвела взгляд.
Из огромного зала сотни церковников расходились в другие огромные залы в других зданиях. У каждого в приглашении указано, в какой именно зал им идти, но мне очень не нравилось идти с девочкой в здание, где в подвале держали троптосов. Это даже не иронично, а просто гнусно.
В центре зала — десятки накрытых скатертями столов и стульев, а по краям зала — столы с сотнями тарелок и различных блюд. И запечённый кабан, и тарталетки, и вино в кувшинах, и даже свежие фрукты. Последние всяко хранились в специальных магических бочках и амфорах, но только небольших пирамидок из ягод клубники с десяток на все столы фуршета, а ещё там яблоки, томвития, бананы, персики и прочее. От запечённого жареного мяса поднимались тонкие белёсые ниточки пара, а стоявшие у стен служители с зелёными краями подолов готовились накладывать еду по тарелкам.
Мы подошли с девочкой к одному из фуршетных столов и малышка аж растерялась, взглядом изголодавшегося горностая перебегая от молочного поросёнка на осетра, а с него на жирнющего гуся. А ещё чуть поодаль стоял слоёный пирог с овощами и ломтиками грибного слизня, и несколько видов тортов.
— Всего мясного сюда, и закусок разных, — я показал служителю на самую большую пустую тарелку, размером примерно с локоть. А в тарелку поменьше надо было положить фрукты и несколько кусочков тортов. Служитель опешил от такого приказа и только хотел открыть рот и сказать, что расточительство в еде не позволительно, но стушевался.
— Неужели вы откажете голодному сулину? — раздался рядом со мной чуть высокомерный голос. Стоявший рядом белобрысый нутон с идеальным пробором в волосах мило улыбался. Помощник у стены тут же ответил, что исполнит всё в лучшем виде. Девочка прижалась ко мне, спасаясь от Хубара, но всё равно поглядывала, как на тарелку перемещалась еда.
— А я как раз искал тебя, Хубар. Мы не закончили.
— Да, обсудим за столом, — белобрысый любезно показал на центр зала, намекая мне присаживаться.
Вот только с первого раза присесть я не смог. Нам передали две тарелки, заполненные едой, и хоть у нас с девочкой три пары рук на двоих, но мне пришлось ещё возвращаться за напитками. Девочка в это время караулила еду и мой посох у стола, прижимаясь к стулу. Ей ничего не угрожало, она это понимала, но дрожала от направленных в её сторону взглядом, полных презрения и отвращения.
Я вернулся с двумя кружками с соком и вином, и небольшими тарелочками для еды: не с одной общей же есть. Девочка запрыгнула на стул, притянула к себе тарелочку и замерла с невысказанным вопросом во взгляде.
— Да ешь ты уже, мелкое наказание, — я чуть пододвинул девочкину тарелку, на что та угукнула и жадно заработала челюстями. Я есть особо не хотел, так что просто потягивал вино и прикусывал фруктами.
— Приятного аппетита, Ликус, — Хубар присел через место от меня, делая вид, что девочки не существует. Рядом с церковником появился шепелявящий мужик. Он поставил тарелки на стол и отправился за напитками.
— Приятного и тебе, Хубар. Я не удивлён, что Всеобщая Церковь настолько любит торжества, — я обвёл пальцем зал. Украшенные картинами и гобеленами стены, десятки магически светильников под потолком в декоративных стояках, ковры на полу и растопленные камины.