Я взял меч с собой, но из скверны не вынес. Его владелец получил заряд магии, теперь он и меч всяко исчезнет через два часа оклазии — но у меня в запасе полтора часа, чтобы придумать новую тактику. И устроить небольшой, но такой милый сердцу геноцид нежити. Если, конечно, подобная резвая тварь не убьёт меня раньше. Лог…
Меньше чем за час я убил всего лишь семнадцать тварей, принёсшие мне невообразимые двести восемьдесят тысяч «опыта». Убийство самой первой твари дало шестнадцать тысяч «опыта», а последняя с мечом дала все тридцать с небольшим. Нежить — она в любом месте остаётся нежитью, и «опыт» с неё идёт по одной и той же логике: шесть процентов от «прогрессирующей границы показателя уровня» от убитых за пределами скверны, и двенадцать в скверных местах.
Что это были за длинноухие такие, что аж простая женщина имела сто тридцатый уровень? Про воина с двухсот пятидесятым уровнем я и вовсе думать не хочу. Но всё это не важно. Нежить в этом саду — превосходный источник «опыта». Плюс три «уровня» меньше чем за час — это просто великолепно, а ведь я не торопился, двигался медленно и осторожно. Если чуть ускорюсь, то результат мне всяко понравится.
Я сжал правую руку в кулак, отгоняя тремор в пальцах и привыкая к кожаной перчатке с металлическими вставками на тыльной стороне ладони. Лог.
Я пользовался перчаткой только один раз, ещё прошлым летом. Если прокинуть в неё канал маны и не разрывать, то можно откачать хоть всю энергию, а прочность уменьшится только на единичку. Всей накопленной в ней «маны» хватит на триста «Магических стрел», это спасёт меня от групп нежити, если расстрелять некоторых магией заранее. Но есть проблема.
Сейчас в моих обеих формах пятьсот пять очков в характеристике «Магия», в общем, и «мана» восполняется по три пункта в минуту. А перчатка, зараза такая, хоть и поглощает половину от моей магии, но всё равно по одному пункту в минуту. Ей потребуется десять дней на полное восполнение хранилища.
Можно ли за сегодня взять ещё семнадцать уровней, то есть один миллион семьсот опыта? Не знаю, но полученные сто «очков характеристик» нельзя одномоментно закинуть в «Магию», иначе я умру из-за «прогрессирующего грейдоматонического криза». Придётся закидывать по сорок девять очков раз в несколько дней, чтобы не рисковать.
Но получится ли за отведённый месяц наработать четыреста «уровней»? Именно столько потребуется «очков навыков» для развития «Чувства магии» до пятидесятого уровня, чтобы на очередном улучшении выбрать Дальность работы. Сто метров обнаружения магической энергии в телах существ — это хорошо, двести — лучше, а триста — совсем прекрасно, но даже самый идиотский оптимизм не позволяет мечтать, что после четырёхсот уровней я успею взять ещё восемьсот.
Я распрямил выданную Лутарикием карту. Одна из самых подробных, длинноухие несколько веков изучали небольшой участок леса широким полукругом, в три километра по опушке и в тысячу метров вглубь леса. На карте отрисовано каждое дерево, и точно отмечены места с нежитью, где одиночной, а где стоявшей группами. А в самом конце карты между широких стволов деревьев появились пунктирные линии, изображавшие помосты для жилищ.
Смогу ли я добраться до них за эти четыре дня? Ровно столько осталось до возвращения в город и смены дислокации лагеря.
Смогу ли пробиться с боем через триста тварей? Ровно столько нежити стоит на незримой линии в километр и шириной в триста метров, между началом сада и жилищами.
Смогу ли я понять, как именно расположены жилища фуаларал, сколько там может быть тварей, как с ними бороться? Не знаю, но я обязан всё это выяснить. Через месяц все эти сведенья пригодятся.
Глава 2
Часть 2
К ночи четвёртого дня приехали повозки. Кроме двух извозчиков и двух слуг, в повозках сидел длинноухий, мой помощник и организатор лагеря. Он не выказывал презрения или неуважения, обходительно спрашивал о самочувствии и нуждах. А услышав, что по прибытии в город я хочу сразу же помыться, достал из повозки клетку с почтовым голубем. Хлопнули пернатые крылья, птица полетела на запад с привязанным к лапкам коротким посланием, начинавшееся со слов о всё ещё бьющемся сердце в моей груди. Длинноухий хорошо скрыл своё удивление, но четыре дня назад он действовал гораздо быстрее, чем сейчас: задумчиво подносил ко рту ложку с кашлом, медленно пил отвар, и всё время украдкой кидал мимолётные взгляды в сторону осквернённого сада.