Спустя час оранжевого отблеска на зелёной листве и стволах деревьев стало больше, а некоторые цвета потеряли яркость. Солнце едва касалось горизонта. Мы с девочкой поднялись на пригорок, неторопливо, экономя силы как самые обычные путники. И начали медленно спускаться.
Вершина пригорка оказалась на уровне наших колен, потом пояса, груди. Мы скрылись из виду преследователей.
Активировано «Обнаружение жизни»
Жизни: — 500
В висках больно кольнуло, зрение чуть затемнилось. Я мотнул головой, отгоняя наваждение. Шесть фиолетовых шлейфов в полукилометре от нас бежали в сторону пригорка.
— Прыгай на меня, — сказал я девочке, раскинув руки в стороны. Уже готовая действовать девочка в секунду запрыгнула мне на грудь, обхватив спину ногами, а руки закинув за шею.
Я бросился вперёд со всей возможной скоростью. Ноги вдавливались в землю, под дополнительным весом твёрдые камушки больно продавливали подошву — но нет права обращать на это внимания, нет прав на жалобы. Висевший за спиной рюкзак подпрыгивал и больно давил на плечи, пятками девочка упёрлась мне в крестец. Не тренируйся я в академии с матонами, с боевыми магами, то с дополнительным грузом уже через сто метров издох бы от усталости — а так я мог спокойно пробежать несколько километров. Подумаешь, двадцать кило за спиной и примерно столько же на животе. Я просто должен убежать как можно дальше, держась у края дороги и посматривая на густой сосновый лес. Его деревья сплошной стеной росли на расстоянии полёта «Магической стрелы», в пятидесяти метрах от дороги.
— Вижу, вижу, — выпалили девочка, заметив разумных на пригорке. С пригорка что-то закричали, но я не слушал. Я тут же побежал по диагонали от дороги и очень быстро заскочил в лес.
Серо-коричневые стволы деревьев мелькали мошками, сознание едва успевало подмечать торчащие коряги и чувствовало шесть фиолетовых шлейфов, быстро опускавшихся с пригорка. В один момент я едва не оступился о небольшую кроличью нору, и тут же понял, что бежать дальше смысла нет: по дороге до пригорка все полкилометра, так ещё по лесу пробежал добрую сотню метров. Этого хватит. Я помог девочке спрыгнуть на землю, следом с плеч слетел плащ, а после него и тяжёлый рюкзак.
— Стой здесь, — только и бросил я малышке, даже не взглянув в её перепуганные глаза, и помчался по лесу вдоль дороги. Стараясь как можно быстрее поравняться с преследователями.
«Обнаружение жизни» прекратило действовать. Запущенное вновь до обнуления счётчика, теперь оно сожрало шесть «жизней». В глазах потемнело, в ушах зазвенел колокол. Я на бегу мотнуло головой и сильно зажмурился, отгоняя морок, и едва не влетел в дерево: от выбитых зубов и сломанного носа меня отделяли мгновения.
Подрагивающие овалом фиолетовые волны и одинокий фиолетовый шлейф остались позади. Шесть шлейфов спринтом перемещались впереди за деревьями. Даже с закрытыми глазами я видел их, ощущал самим сознанием невидимое биение жизни в телах живых существ. Я поравнялся с ними, и вместе с ними побежал обратно. Но очень скоро шлейфы остановились в том месте, где я свернул с дороги и бросился в лес.
Активирован «Слух гончей»
— … Да нам Лаотлетий яйца оторвёт! — кричал чуть хриплый голос.
— А нам он головы отрежет, — обидно проговорил женский голос.
— Завалитесь, госока, — раскатисто проревел басистый голос.
— Я же вам говорила, что он заметил нас, — с усталым придыханием выпалил вполне нежный девичий голос.
— Заметил-незаметил, разница уже, а? — передразнил голос уличного прощелыги.
— Закройтесь нахер, — выпалил басистый голос, прервавшись на мгновение. — Ну, скоро?
— Уже. Дрянь редкостная, — ответил молодой мужской голос, глухо звякнула опустевшая склянка, зашелестела бумага. — Сердце зовёт услышать мотив, сокрытый в душе весомых молитв…
— Ну уж нет, — прошипел я. Эти строки мне знакомы, их двадцать четыре. «Величайшее чувство сердец» или как-то так, но записанное в свиток заклинание позволит колдующему на короткий срок увидеть любую жизнь в двухкилометровом радиусе.
Я выскочил из леса ещё до того, как парень лет двадцати закончил распевать восемнадцатую строчку заклинания. Шестеро разумных стояли у края дороги, тяжёлые сумки и спальники лежали около ног, а руки недобро поглаживали рукояти мечей на поясах. Моё появление удивило всех, они замерли.
Я привычно перекинул канал маны в перчатку, зациклил его на поток своей маны, отвёл к кончику указательного пальца. И начал отправлять в утырков «Магические пращи». Первая попала в парня со свитком. Он скривился от боли и замер, праща обездвиживает на десять секунд — но ещё он прервал распев. Скопившаяся в груди магическая энергия свихнувшейся дробилкой в секунду перемолола внутренности парня, из его рта сфонтанировала кровавая каша и тот упал замертво.