Вскоре мы вышли к нужному скверному месту с древнями. Они покачивали гибкими ветвями, и сомкнутые вертикальные зёвы на шершавой коре казались мрачной тенью. В скверном месте ещё и другие твари обитали, но меня они не интересовали, да и на девочку они не отреагируют.
— Сейчас пойдёшь со мной и будешь внимательно смотреть что я делаю. Поняла? — спросил я у малышки, оставив поклажу позади и встав около начала скверного места.
— Да, хозяин, — девочка поклонилась и приготовилась всё увиденное записывать на подкорку.
Меня покоробило от очередного «хозяйканья», но лишь слегка. Час назад фляга с коньяком опустела, он растворился в крови и притупил эмоции. И тремор рук, они практически не дрожали. Можно не бояться случайно повредить тонкие волоски на оранжевых корнях древней. Нужно три микла. Два для девочки, чтобы питательные свойства скомпенсировали взрывной рост малышки. Один для меня. Есть крохотная надежда, что микл поможет справиться с тремором в руках. Если так подумать, то дрожь в руках из-за алкоголя, а если ещё точнее — от деградации нервной системы. Вот и есть надежда, что микл восстановит нервы.
После второго добытого микла я решил не идти вдоль границы скверны, а пройти вглубь, к стоящему поодаль фласкарцу. Нечто неестественно жёлто-зеленоватого цвета привлекло моё внимание, выделяясь на фоне безжизненной серой земли.
Дыхание перехватило, грудь пробил спазм, по спине пробежал холодок. Я схватил девочку за шиворот и побежал, стараясь как можно быстрее убраться из скверны. Мы выскочили, я запнулся, упал на грубую сухую землю. Сознание ломом пробил страх, оно не могло контролировать тело. Оно само, как-то само отползло дальше, перевернулось на спину и вытянуло перед грудью посох, защищаясь от увиденного.
Не знаю, сколько я просидел на земле, с вытянутым перед собой посохом, содрогаясь от страха и пристально смотря в скверную рощу. Девочка сидела на корточках за моей спиной, испугано закрывая ушки руками. Я отпустил посох, прикрыл глаза ладонями и мелко задрожал от схлынувшего адреналина. Страх высушил меня, выжал, изничтожил. И, пожри меня скверн — наверно, это даже хорошо. При моральном опустошении очень легко выкинуть что-то из памяти. А выкинуть кое-что мне придётся всенепременнейше.
Я ещё несколько минут посидел на земле, собрался с мыслями и аккуратно встал. Ноги дрожали, руки ослабли — но я обязан закончить начатое. Я добуду микл для себя, а после — я обязательно забуду увиденное. Забуду, что на свободном от полного захвата скверной южном материке, в какой-то неизвестной скверной рощице я увидел отголосок прошедших шесть лет назад событий. Забуду, что увидел поглощённый на материке скверны, сандаль из травяных скручонок.
Глава 3
Часть 1
Каждая грунтовая дорога за несколько километров перед городом превращается в мощённую камнем мостовую. Уже несколько минут я идут по такой дороге, ботинки шлёпают по лужам, вода потоками стекает с дороги, а дождь тарабанит по плащу. Ветер задувает струйки ливня под капюшон, ежеминутно приходится утирать лицо и гневно сплёвывать.
— Хозяин, — позвала меня девочка. Я шёл позади одной из повозок, крытых полукруглым тентом. Из аккуратно приоткрытого полога тента на меня с тревогой смотрели два красных как рубины глаза.
— Спрячься в повозку. Простынешь, и лечи потом тебя, — сказал я интонацией, не терпящей пререканий. Девочка кивнула и исчезла за тканью тента.
— А вы, добрый господин, всё же, нянька, — с ехидцой промурлыкала женщина, шедшая рядом.
— Не смешно.
— Да будет вам, сколько… — начала говорить жена начальника охраны каравана, да её прервал грубый выкрик со стороны первой повозки.
— Стены города, госока. Трайск. Прибыли, мать его, — перекрикивая ливень орал мужик с гладковыбритой головой и вечным волчьим оскалом. Ему ответил разрозненный хор радостных выкриков, кои даже ливень не смог заглушить.
— Хозяин, город, — радостно прощебетала девочка, высунув мордашку.
— Мелкое наказание моей скверной жизни. Спрячься, кому сказал? — я гневно посмотрел на девочку. Та ойкнула и мышкой скрылась в повозке.
— Нянька, добродушный господин, — мурлыкнула женщина.
— Не смешно, — недовольно огрызнулся я, на что женщина залилась хохотом.
Чуть меньше месяца назад, после логова гоблинов и двух скверных мест, мы с девочкой вышли к долгожданному городу. Стража удивилась ксату, путешествовавшему без каравана и охраны, и уже хотела не впустить меня в город — но их образумили две эмблемы на моём гримуаре. Ожидавший в городе караван от Ганзейской торговой лиги рванул на севере уже на следующий день, и весь месяц только и двигался между городами без задержек. В каждом городе караван предусмотрительно ждал провиант и прочая снедь в дорогу, по приезде охранникам оставалось перетаскать припасы, чтобы следующим утром выехать из города.