— Для твоих задач в академии? Ты у меня книги спрашивал, про кожу.
— Я не часть академии, хоть и ношу её эмблему. Кожа для одежды. Понадобится скоро.
— А, просто в гильдии… Да неважно, чего…
— Что там в гильдии? — я настороженно перебил остроухого, чувствуя скорые проблемы. Стоявший недалеко начальник охраны, говоривший до этого с подчинённым, жестом прервал разговор и прислушался.
— Я подумал, что тебе может быть интересна кожа монстров. В гильдии, говорят, уже вторую неделю висит задание. Миграция циклопов, зимняя. И, говорят, детская.
— Вот это дерьмо точно без нас, — гневно выпалил начальник охраны.
— Лига охранников на зачистку логов не отправляет, — сухо и несколько властно возразил тому Илур. Робость моментально пропала, своим несколько колючим взглядом ратон строго смотрел в глаза лысого начальника.
— А я предупреждаю. Знаю я, как ты, — нутон показал на меня, — важен лиге. Захочешь, и нас с тобой пошлют. Ты ж собрался туда, да? По глазам вижу.
— Может, и собрался, — я наигранно пожал плечами. — Сначала узнаю, куда мигрировали циклопы. Это полезное стечение обстоятельств.
— А нас не втягивай. Только налаживаться всё стало, — начальник покосился на свою жену, в другой части склада обсуждавшую расписание дежурств с подошедшими из главного здания охранниками. — Нас сюда переводят. Дай пожить в тихом месте.
— Ваш перевод ещё не утверждён, — отрезал Илур.
— Брось. Нам, что…
— Да никто вас никуда не потащит, — я раздражённо потёр переносицу. — Даже если я пойду куда, то один. Мне лишние головы помешают.
Повисла пауза, Илур и начальник охраны многозначительно переглядывались, со всех сторон на нас косились прочие охранники и караванщики. Начальник охраны поднял руки и принёс извинения за вспыльчивость, с долгой дороги притомился. Илур извинения принял, я тоже — конфликт был улажен.
— Праздник назначен на завтра, — с вежливыми нотками в голосе обратился ко мне Илур. — Примешь приглашение на обед? Всё веселье в городе начнётся после.
— Я приду, — ответил я, чувствуя заинтересованный взгляд двух красных как рубины глаз.
За время, проведённое на складе, ливень ослаб и ветер стих, в лицо уже не задували крупные капли. Больше не надо прятать голову глубоко в капюшон. Дождь мелко барабанил по лужам мостовой, они собирались ручейками и стекали к краям дороги, потоком несясь по городу и ныряя в специально отведённые подворотни для сбора дождевой воды, где в центре крохотной площадки небольшой лючок с широкими прорезями. Под ним канализация, настолько естественная для всех городов, насколько и древняя.
Вечерело, солнце не пробивалось из-за плотных туч и народ с неохотой выходил на улицу. Меня никто не замечал, или же делал вид, что не замечает. Шедшая рядом девочка иной раз не замечала лужи и шлёпала по ней со всем знанием дела, под конец пути её ботинки чавкали от набранной воды, а девочка шмыгала носом.
Я забрал у парня свёртки кожи, тот немедля побежал к зданию лиги. Девочка посмотрела ему вслед, но уже через секунду потеряла интерес и привычно переключилась на меня. Она аккуратно поднялась на второй этаж по ступенькам просторной деревянной лестницы с боку дома. Там, за массивной дверью на крытой площадке, переданная мне городом двухэтажная квартира. Но дверь закрыта, да и ключей к тройной замочной скважине у меня с собой нет.
Глухой звук размашистых ударов в дверь утопал в мерном постукивании капель по крыше навеса.
— Там кто-то есть? — спросила девочка и тут же чихнула, вздрогнув.
— Я убью её, если там никого нет, — ответил я и, подождав немного, ударил ещё раз.
— Нас ждут? — девочка глянула на замочные скважины и только начала пригибаться, чтобы заглянуть в них, как изнутри лязгнул засов. Массивная дверь открылась с противным скрежетом старых петель.
— Простите, господин, я задремала, — стоявшая за дверью остроухая девушка поклонилась.
Я легонько подтолкнул девочку входить в помещения. Внутри воздух нагрет, в гостиной затоплен камин, а на магической плите в кухне чайник пускает ниточки пара. На меня накатила грусть, на сердце защемило от пасторального благолепия, что кто-то где-то меня ждёт. Стало так противно, что я аж замер и несколько долгих секунд только и делал, что смотрел в пол. Но грусть не поможет, лишь сердце разбередит. А и это мне не нужно. Оно, как и прежде, должно бить ровно, чётко, монотонно, с единственной целью и задачей.
— Так, знакомьтесь, — я показал девочке на девушку с короткими чёрными волосами и острыми ушами, с тускло мерцающей татуировкой на шее. — Это Утара, но в моём доме её зовут Консерва. Такая же моя раба, как и ты. Поздоровайся.