А, вообще, у меня странные мысли о судьбе малышки. Складывается впечатление, будто я ей даже не в няньки нанялся, а всамделишние отцы. Да вот только этот четырёхрукий красноглазый чемодан без ручки бросить я не смогу, иначе меня разрывать в кошмарах будет не только треклятая змея.
— Запоминай, — сказал я девочке. — Великие Первобоги, ведущие нас по дороге судьбы. Раскройте мой путь и скажите своё слово.
— Великие Первобоги? — удивлённо прошептала девочка. Я опять легонько щёлкнул её по голове. Девочка намёк поняла и тут же зашептала слова молитвы, стараясь их запомнить и повторить досконально. На шестой попытке она обиженно накуксилась. — У меня не получается. Соя их не насыщает?
— Тебя не слышат. Ты узнала только первую часть молитвы. Есть ещё внутри тебя.
Я решил не мудрить и поступить примерно так, как меня обучали в детском садике ещё в прошлом мире. Что считалка «пять и ноль, пять и ноль, а потом и ноль, и ноль и ноль», что первый вызов лог-файла — в прошлом мире основы работы с системой практически все дети получали в детском саду. А самое простое — молиться усердно, чтобы бог тебя услышал и показал твои «помыслы», как детям называли лог-файл. Главное — знать, что хочешь услышать. Или увидеть, если дети уже читать умеют. А раз девочка читать умела, то я ориентировался на вид моего лог-файла. Только сперва отдал малышке приказ никому и никогда не говорить, как и каким образом она общается с богами.
Девочка придвинулась ко мне настолько близко, что прекрасно слышалось мерное дыхание из чуть приоткрытого ротика. Малышка кивала на мои объяснения, а если что-то не понимала — переспрашивала. И очень усердно молилась, из раза в раз повторяя два заветных предложения.
С первого раза у малышки не могло получиться, но я её подбодрил, что и завтра в дороге прошепчу вместе с ней молитву и буду следить за успехами. Это малышке понравилось, она поблагодарила меня. Вот только когда мы отправились спать в общую для пассажиров, и я улёгся в своём спальнике — девочка максимально нагло придвинула ко мне свой спальник. Мне это не нравилось, но что-то поделать с этим я не мог. Да и чего именно поделать?
Девочка и в дороге пыталась научиться «взывать к богам». Иногда мы сидели в повозке и вместе учились вызывать лог-файл: я прикладывал руку ко лбу девочки и делал вид, что подаю в неё свою ману, а девочка пыталась из раза в раз шептала молитву.
Где-то через неделю у девочки получилось вызвать лог-файл. Караван тогда преодолел городскую черту, оставив позади деревеньки и оказавшись в диких землях. Шёл второй день пути, обеденный привал пропустили ради скорости, но после полудня главный караванщик сказал готовить лагерь. Затянутое серым пуховым одеялом небо посыпало крохотные и колючие снежинки, а ветер был на редкость прерывистым.
Уже через час между деревьями в ближайшем лесу протянулись высокие шерстяные полотна, островками огораживая части каравана от непогоды. А ещё через час налетела метель. Жгучий ветер колючими снежинками царапал кожу и буйно хлопал стенками палаток и полотнами тентов для лошадей.
В широкой походной юрте оплатившие проезд пассажиры сидели вокруг костра, отогреваясь и растирая замёрзшие руки. Позади нас сидели десятки примкнувших попутчиков, с позволения шедших рядом с повозками ради защиты в обмен на помощь с поиском дров для костров. Им позволили войти в пассажирский шатёр и укрыться от непогоды, но не больше. Греться у костра они права не имели.
Метель закончилась так же внезапно, как и налетела. Уже через час ветер не буянил, лишь привередливо раскачивал полотна шатров. Начальник каравана и главный охранник осмотрели слой снега в половину ладони на дороге, появившийся за короткий срок; посмотрели на плотное серое полотно в небе — и с кислыми рожами приказали оставаться до завтрашнего дня. Если быстро снять лагерь и отправиться в путь, то часа два ещё можно выкроить, но где гарантия, что внезапных метелей больше не приключится?
Вскоре примкнувшие попутчики разбежались искать дрова и пассажирская юрта опустела. Мы с девочкой продолжили упражнения и очень скоро она, прошептав молитву, замерла, удивлённо округлив глаза и приоткрыв рот.
— Со мной говорили, — прощебетала та с чуть увлажнившимися глазами.
— Молодец, — я потрепал малышку по голове. — Какой был голос?
Светло-фиолетовая кожа маленького личика стала бордовой, под шапкой задёргались длинные закрученные к кончику уши, а взгляд заметался. Девочка опустила голову и ладонями погладила бёдра.