Шесть из них держали в руках по белому свёртку, сильно похожему на новорождённого ребёнка. Другие шесть несли в руках маленькую корзинку с тем или иным продуктом: бутылка вина, хлеб, платье, меч, лечебные травы и инструменты. Положив всё в центре сцены, они ушли. Ксаты тоже положили шесть камней маны к этим вещам — но не ушли, а отошли в сторону и дождались, когда им передадут по посоху. Двум главным церковникам помощники вынесли по скипетру.
Ксаты и церковники направили оружие в центр сцены и хором потребовали, чтобы разумные выбрали то, что им дорого — и то, чем они готовы торговать в обмен на силу. Каждая пара подходила и делала выбор, забирая с собой камень маны. И белый свёрток.
Возвращаясь в круг, пара отдавала церковникам камень и те вновь взмахивали факелами, пытались отогнать монстров. С первым камнем монстры почти не пошевелились. Со вторым чуть отступили. С четвёртым они уже пригнулись. Когда церковники получили все шесть камней и взмахнули факелами — монстры завизжали и стремглав умчались за сцену.
Мир получил возможность сражаться с порождениями скверны и началась торжественная процессия. Все спустились на площадку и выстроились в колонну. Впереди шли два церковника со скипетрами, по краям освещали путь церковники с факелами, в конце шли два ксата с посохами. В центре колонны, разбившись на пары, шли разумные и показывали в толпу белые свёртки.
Пройдя круг, все поднялись на сцену и разошлись по местам: факелоносцы встали позади, представители рас встали с одного края сцены, ксаты с другого, а два церковника по центру. Ксаты подошли к церковникам, и они вчетвером о чём-то заговорили. Потом они прочертили посохами и скипетрами линию между ними, повернулись к зрителям и в четыре рта заговорили:
Мы будем рядом жить,
Но и семьёй не станем мы.
Друг без друга нам не жить,
Но и дружить не станем мы.
Не жди союза и помощи не жди,
А лишь торгуй и бед не приноси.
Покажет же добро на зло,
И зло укажет на добро.
— Вы, — церковники указали на ксатов, — необходимое для жизни зло.
— Вы, — ксаты показали на церковников, — нужное добро.
Церковники и ксаты отошли назад и на передний план вышли все шесть пар разумных. Они уже не были едины по расе, но были едины как семья. Они заговорили хором:
Мы будем жить семьёй,
И церковь мы возьмём с собой.
Ксаты пусть стоят недалеко,
Без них нам будет тяжело.
Без зла мы не поймём добро,
А без добра в глазах темно.
Весна не только лишь тепло —
Оно благую весть нам принесло:
Мы все — семья, мы будем вместе,
Забудем старые обиды.
И как семья, сплотимся вместе,
Построив мир…
Они подняли руки к небу показывая белые свёртки, и последние слова прокричали все, кто был на сцене:
Для новой жизни!
Воздух взорвался аплодисментами и восторженными криками. Даже сидящие на террасе разумные и те встали и принялись аплодировать. Но больше всех выражала свои эмоции Сонтьяла. Она не кричал, помня, где находится — но по её громким, сильным и быстрым хлопкам было понятно, что она в экстазе от увиденного.
Лучше всего уйти сейчас, пока толпа не заполонила улицу. Я поблагодарил Бриана и мы с Сонтьялой ушли, хотя она была не против ещё минут пять неистово хлопать артистам.
Насчёт времени я не волновался: до отъезда ещё час, а Лину Ренс приведёт непосредственно к воротам. Поэтому довести смуглянку до гостиницы более чем правильно. Может она девушка бойкая, а город спокойный — но под вечер любого праздника на улицах много чего может произойти.
Пока мы шли, Сонтьяла без умолку обсуждала уведённое. Правда, она всё же спросила: как я отношусь к тому, что ксаты были показаны такими плохими?
Это крайне хороший вопрос, на который нет правильного ответа. Каждая из сторон одновременно и добрая, и плохая. Что ксаты пытаются выжить и торгуют кристаллами маны, что остальные расы, пытавшиеся уничтожить других — все похожи друг на друга.
Но Сонтьяла спрашивала не про это. Вопрос был про то, что островной народ изображался как какие-то приспешники скверны. Словно скверна призвала монстров и драконов в этот мир и передала их под управление ксатов. Тут я уже ничего не мог ответить внятного. Лишь проговорил: