— Оглаф. Рад тебя видеть.
— Я отвечу тебе абсолютной взаимностью!
— Ты какой-то радостный сегодня: что-то случилось?
— Караван поедет только через два дня.
— И поэтому ты ходишь по городу с хитрой улыбкой?
— Потому что завтра «мадам Жозефа» распахнёт для меня свои двери! — дворф жадно сглотнул, его глаза заблестели, а на лице заиграла голодная улыбка.
— Ты про бордель?
— Откуда ты про него знаешь, чертяка? Сдаётся мне, что кто-то не только в номере лежал всё это время!
— На твоём озабоченном лице и так всё написано.
— А чего мне скрывать? Красивая баба да добрая брага — вот истинное счастье в жизни! — он постоял молча пару секунд, предаваясь сладким воспоминаниям. — Ты куда сейчас?
— Туда, — я показал на вывеску ресторана. — Посоветовали зайти и попробовать стейки из баранины с мёдом.
— Сдалось тебе это мясо? Еда надоедает быстро, а выпивка никогда! Пойдём со мной, тут рядом наливают отличную груцевую брагу. Говорят, они прямо здесь, в своём погребе её варят и настаивают.
— Откуда здесь эти грибы, когда горы далеко и тащить их оттуда недели?
— Ничего ты не понимаешь: чем старше груц, тем насыщенней вкус! Пойдём, позволь тебя угостить.
Я принял предложение, решив не обижать Оглафа. Да и не каждый дворф будет нахваливать выпивку, приготовленную на территории равнинных эльфов.
Вернувшись на главный перекрёсток города, мы практически сразу вышли к нужному заведению. Рядом со входом были расставлены столы и стулья. Благодаря тёплой погоде их всё ещё выносили на улицу. В будний день нет проблем найти свободное место, поэтому мы ребячески долго выбирали самый удобный столик. А когда выбрали, то дворф немедленно заказал кувшин браги. Напиток насыщенного рыжего цвета разливался по чаркам и Оглаф одобрительно кивал видя, как брага обильно пенилась и громко шипела.
Взяв в руку чарку, дворф в привычной манере пожелал всем друзьям и соратникам долгих и насыщенных лет жизни. Я присоединился к его словам и особо подчеркнул, чтобы боги наградили конской силой одного похабного дворфа. Оглаф весело засмеялся, и мы выпили. Густой, сладкий, но в то же время пряный напиток шипел во рту и оставлял после себя лёгкое ореховое послевкусие.
— Хозяин! — Оглаф осушил чару залпом и уже был готов подпрыгнуть выше головы от удовольствия. — Отруби мне член, если здесь нет Вырноройского груца!
— Пятая часть! — на лице хозяина заведения, тоже дворфа, заиграла довольная улыбка: не каждый день посетители угадывают состав его выпивки.
— За свои восемьдесят лет я ясно уяснил, что это лучшее соотношение! — Оглаф облизнулся. — Если меньше, то не чувствуется вообще, а если больше, то начнёт горчить.
Оглаф ещё долго обменивался замечаниями с хозяином питейной по поводу грибного сусла, попутно посвящая меня в тонкости приготовления браги. Ему, как и любому дворфу, сложно устоять от разговора о подземных грибах и не только потому, что они неотъемлемая часть культуры горного народа — когда Оглаф жил в родном городе, то частенько помогал троюродной сестре. Она выращивала грибы: одни шли в еду, другие на сусло, третьи на корм животным, четвёртые были лекарственными и так далее.
Даже у королевской семьи есть своя личная грибница, в которой произрастает уникальный, характерный только для конкретной горы сорт грибов. Мало того, что они в других местах не растут, странным образом прикреплённые к одной-единственной пещере, так ещё способны на своеобразное волшебство — если старая королевская семья падёт, а пришедшая им на замену окажется неспособной нести бремя ответственности, то грибы начнут желтеть, чернеть, гнить и просто увядать. Но если придёт сильная и крепкая семья — то грибница, благословляя её на правление, первый год будет давать огромные, поистине фантастические урожаи. Именно поэтому эти грибы назвали Нроггрос, или, если перевести с дворфийского на язык человеческий и равнинных эльфов: «Выбирающий королей».
Продолжая просвещать меня аспектами культуры его народа Оглаф становился всё задорней и задорней. За вторым графином незаметно наступил черёд третьего: брага шла легко и как свежий яблочный сок проскальзывала в живот, и почти не давала в голову. Зато, как и любая другая жидкость, требовала выхода.