— Будет жить — значит, прекрасно! — обрадовался Краснов.
— Надеюсь, через недельку он сможет поехать домой. А пока больной нуждается в полном покое и внимательном уходе. О нем позаботится наша милейшая Мария Семеновна. — Александр Николаевич улыбнулся и с легким поклоном обернулся к пожилой строгой женщине.
Может быть, какие-то звуки проникли в сознание больного — Айдос пошевелился и открыл глаза. Взгляд его недоуменно скользил по белым стенам и потолку. Было видно, что старик не понимает, где он находится. Рот его чуть приоткрылся.
Александр Николаевич внимательно следил за выражением его лица.
— Больной хочет пить, Мария Семеновна. Дайте ему ложку лекарства, а через полчаса немного теплого крепкого чая и маленький кусочек хлеба, если он не будет спать, конечно, — добавил доктор. — А если заснет, не тревожьте его. Теперь сон — наш лучший и желанный помощник. Покормите его, когда проснется.
Тем временем недоумение на лице Айдоса сменилось вниманием. Он уже смотрел не на стены, а на незнакомых людей, стоящих у его кровати. Казалось, он хотел их о чем-то спросить, особенно Краснова, который, подавшись вперед, готов был заговорить с ним. Но доктор положил загорелую руку на спинку кровати и слегка наклонился к больному.
— Вам нужен полный покой, разговаривать сегодня нельзя, — тихо сказал он по-каракалпакски. Потом посмотрел на Краснова. — Никаких разговоров с больным сегодня не разрешаю. А завтра приходите. Думаю, что состояние его будет лучше, и вы сможете побеседовать.
— Дорогой Александр Николаевич, все мы от души благодарим вас за спасение нашего замечательного старика.
Доктор засмеялся:
— Сам спасается, а мы только так, чуть-чуть помогаем… Да чем же примечателен этот старик?
— Вы, конечно, знаете, какая у нас теперь страда, какие прилагаются усилия для помощи голодающим Поволжья.
— Как не знать. Я регулярно проверяю продовольственные грузы, особенно рыбу, отправляемую в Астрахань… Извините, я прервал, так в чем все-таки дело со стариком?
— А вот в чем, уважаемый Александр Николаевич. Наши комсомольцы и активисты много работают среди населения. И можно сказать, довольно успешно. Народ откликается на их призыв. Но представьте себе, какое впечатление на рыбаков и дехкан производят слова почтенного старого человека, каракалпака, призывающего своих земляков помочь Советской власти справиться с голодом, спасти миллионы людей. Такой старик и словом, и собственным примером оказывает неизмеримо большее влияние не только на молодых, но и на пожилых людей, к которым труднее всего найти подход. Мало, очень мало, единицы у нас таких почтенных агитаторов. И один такой старик — Айдос — сейчас перед вами. Это бесценный агитатор за Советскую власть — одним словом, настоящий замечательный человек.
Александр Николаевич обрадованно протянул Краснову руку.
— Что же, очень хорошо, что выздоровление Айдоса приобщит и меня к святому делу помощи голодающим. А сейчас, — доктор улыбнулся, как бы смягчая строгость слов, — всех прошу удалиться. Больному нужен покой. Ему нельзя разговаривать. Да и я с вами уйду, меня ждут больные.
— Доктор, может быть, вы разрешите мне еще раз зайти вечером, если больному будет лучше?
— Нет, нет! О состоянии больного вы сможете справиться у Марин Семеновны. Сегодня с больным больше никаких свиданий, — глаза врача посуровели, — и никаких разговоров. Выздоровление — прежде всего.
Краснов поклонился.
— Спасибо, доктор. Значит, до завтра?
— Да. Извините, меня ждут другие больные. — Комельков заторопился к выходу.
Вслед за ним вышел Краснов. В дверях он столкнулся с Нагымом и Айтбаем, которые, широко улыбаясь, собирались перешагнуть порог палаты. Григорий Иванович остановил их:
— Подождите, друзья. Врач запретил разговаривать с больным.
— А мы не будем разговаривать, — горячо возразил мальчик, — я только взгляну на дедушку!
Подошла Мария Семеновна и осторожно прикрыла за собой дверь.
— Прошу посетителей удалиться. Больному запрещены не только разговоры, но и свидания, — очень тихо и решительно сказала она. По тону ее стало ясно, что к Айдосу их не пропустят.
— Сестрица, — взмолился Айтбай, — ну хоть одним глазком… этот мальчик внук старика.