— Сколько людей у вас под командованием? — спросил сквайр.
— Бейсан? — Сингпу посмотрел на молодого человека, и Цаншей вытащил из-под туники потрепанный блокнот.
— По состоянию на начало пятидневки мы насчитали чуть более четырех тысяч двухсот действующих, — сказал он, сверяясь со страницами. — У нас снова вдвое меньше людей, чем винтовок, и некому их носить. — Его глаза тоже потемнели, когда он вспомнил суровую зиму, которая создала этот дисбаланс. — И в настоящее время у нас семьсот три женщины… и тысяча семьсот двенадцать детей. — Он прочистил горло. — Более двухсот из них — сироты, — тихо добавил он.
Ручка мадам Джингдо на мгновение дрогнула, когда он зачитывал цифры. Она еще глубже склонилась над своими заметками, и Сингпу подумал, что она, возможно, прикусила губу, прежде чем перо снова начало царапать.
— Это слишком много ртов, чтобы добавить их прямо на пороге зимы. — Сквайр спокойно посмотрел Сингпу в глаза, но бывший сержант отказался отвести взгляд. Прошла секунда, затем две, а затем Джингдо кивнул с тем, что можно было бы назвать одобрением.
— Мы будем работать по-своему, — сказал тогда Сингпу. — Думаю, вы знаете, что мы на самом деле привносим в танец, но каждый из моих мальчиков тоже был фермером, пастухом или шахтером, прежде чем он взял в руки винтовку. Дайте им работу, честную работу, и вы не пожалеете об этом.
— Знаете, я верю, что вы правы, — сказал Джингдо. Он слегка улыбнулся, но затем выражение его лица стало мрачным. — Верю, что вы правы, но правда в том, что у нас достаточно фермеров и достаточно пастухов. Не буду говорить, что мы не можем использовать больше, но прямо сейчас нам действительно нужно кое-что еще.
— Подумал, что вы можете, когда отправлял то первое сообщение.
— Но сомневаюсь, что вы понимали, как сильно нам понадобится это что-то еще, — сказал мэр.
— Или что ваша репутация предшествовала вам, — вставил отец Ингшвэн. Сингпу посмотрел на него, и священник пожал плечами. — Не скажу, что кто-то выставлял вас и ваших людей как сейджинов, командир. Но юный Бейсан — не единственный мальчик из Долины, вернувшийся к нам с тех пор, как началось восстание. Судя по тому, что говорили некоторые другие, похоже, вы потратили столько же времени на то, чтобы вешать насильников-крестьян, сколько и аристократов.
— Насильник есть насильник, отец, — мрачно сказал отец Пойин Сингпу, его глаза были похожи на лед с огненной сердцевиной. — То же самое верно для любого человека, которого бедаристы называют «садистом». На самом деле я не знал этого слова до того, как присоединился к могущественному воинству. Научился этому в Тарике. Хотя на самом деле для этого не нужен ярлык, и не имеет большого значения, как его называть. Мне все равно, как он одет, и мне все равно, как он говорит. Лэнгхорн не умер и не сделал меня Богом, но есть некоторые вещи, с которыми человеку приходится сталкиваться, когда они встают у него на пути.
— Я буду молиться архангелу Бедар, чтобы она облегчил это бремя на твоей душе, сын мой, — тихо сказал отец Ингшвэн, его измученное лицо было безмятежным, а голос спокойным. — На данный момент, однако, важно то, что человек с вашей репутацией и бойцы с репутацией, которую имеют ваши люди, не собираются внезапно сами превращаться в насильников, если кто-то предложит им крышу на зиму и еду в животах.
— Нет, отец. — Сингпу непоколебимо смотрел ему в лицо. — Нет, это не так.
— Это хорошо, — сказал Джингдо, — потому что нам нужны опытные бойцы, и нам действительно нужны бойцы с винтовками, а не только с луками и пращами.
— Так я понимаю. — Сингпу откинулся на спинку стула, выражение его лица оставалось мрачным, но его сердце воспарило, когда он понял, что ему только что сказали, что его людям предложат «зимнюю крышу и еду в желудках» для них самих и, что еще более важно, для женщин и детей, за которых они взяли на себя ответственность. — Я так понимаю, именно здесь появляется этот Спринг-Флауэр?
— Вы правильно поняли, командир, — сказал мэр Оу-чжэн. — «Герцог» Спринг-Флауэр не разделяет вашего взгляда на насильников и садистов.
— Справедливости ради — и, поверь мне, сын мой, мне больно быть справедливым в этом случае — до восстания Спринг-Флауэр был не хуже большинства других мелких дворян, — сказал отец Ингшвэн.
— Ну, с тех пор он наверстал упущенное, Ингшвэн! — язвительно сказал Оу-чжэн, и священник кивнул.
— Герцог Спринг-Флауэр был бароном Спринг-Флауэр до восстания, — продолжил он, поворачиваясь обратно к Сингпу. — Не таким уж и крупным бароном, если уж на то пошло.