— Судя по тому, что мы видим до сих пор, усилия Сиддармарка по «индустриализации», — Харлесс с выражением отвращения употребил придуманное Чарисом слово, — наткнулись на серьезное препятствие. Является ли это долгосрочной неудачей или только временной, на данный момент сказать невозможно, но это дает нам возможность, по крайней мере, немного наверстать упущенное.
— Как я уже сказал, это хорошая новость. Плохая новость — это Долар.
Выражение лица Мариса стало грозным. Королевство Долар было самым эффективным защитником Матери-Церкви во время джихада, по крайней мере, до тех пор, пока могущественное воинство полностью не вступило в бой с объединенными силами Сиддармарка и Чариса. Можно было бы ожидать, что это будет иметь последствия после джихада для предателя графа Тирска и еще более презренного сэра Рейноса Алвереза, который предал армию справедливости в южном походе. К сожалению, этого не произошло. На самом деле Долар с энтузиазмом поддерживал чарисийский способ «индустриализации», несмотря на социальные волнения, которые он должен был спровоцировать. И Чарис в лице невыносимого герцога Делтака тоже не знал о тех возможностях, которые открывало это решение. Железная дорога Горэт-Бей, совместное предприятие Долара и Чариса, запустила свой первый автомотивный завод всего два месяца назад.
— Я не могу говорить об экономических последствиях поцелуя Тирска в задницу Чариса, — продолжил Харлесс. — Дипломатически, однако, они сближаются все теснее и теснее друг к другу, и Силкия тоже активно лижет руку Чариса. Думаю, они предпочли бы быть обязанными кому-то, кто находится за сотни миль по морю, чем Сиддармарку, который находится всего лишь по другую сторону их северной границы. А у Чариса есть большая миска с соусом, в которую можно обмакнуть ложку, по крайней мере, на данный момент. Таким образом, мы рискуем оказаться замороженными, и если мы не сможем построить наши собственные производства, мы окажемся зависимыми от наших потенциальных врагов. На самом деле нам придется покупать наше оружие у Чариса или одного из его лакеев, и только дураки — которыми, к сожалению, не являются ни Кэйлеб, ни Шарлиэн — будут продавать нам оружие, которое действительно может угрожать им.
— Я знаю об этом, — сказал Марис, его тон был более ледяным, чем тот, которым он обычно обращался к своему кузену.
— Мы знаем это, сир, — сказал Гарнет, отводя потенциальный гнев императора от своего брата. — Думаю, что точка зрения Робейра — и моя тоже — заключается в том, что время работает не на нас, за исключением, возможно, случая с Сиддармарком. Нам нужно переосмыслить наш подход к этому, и мы должны быть готовы принять инструменты Чариса. Нам совсем чертовски не нужен образ мышления, который приходит с ними, но нам нужны сами инструменты.
— Как бы вы хотели действовать дальше? — спросил Марис, откидываясь на спинку стула.
— Думаю, нам нужно лучше организоваться, сир, — сказал ему Гарнет. — Вам нужно сесть со своим советом или, по крайней мере, с нами и точно определить, чего вы хотите достичь. Знаю, что мы обсуждали это много раз, но эти обсуждения были немного… аморфными. Думаю, нам нужно поставить конкретные цели и конкретные ориентиры для достижения этих целей. Полагаю, то, о чем я говорю, — это своего рода непрерывный, скоординированный процесс. Что я действительно хотел бы видеть, так это план, который охватывает, скажем, следующие пять лет и будет периодически пересматриваться и изменяться по мере необходимости. В конце каждого года мы бы продлевали наш период планирования еще на один год, что-то вроде… скользящего горизонта.
Марис задумчиво кивнул, и Гарнет скрыл свое удовлетворение. Он был верным слугой короны, но он не был слеп к возможностям, которые могли бы выпасть на его долю, если бы его сделали официальным хранителем любого такого плана. Одни только финансовые возможности были огромны. Хотя что было еще более важно, — сказал он себе добродетельно, — так это то, что такой централизованный контроль поставил бы его в гораздо лучшее положение для проведения необходимой Деснейру «индустриализации».
— В краткосрочной перспективе, — продолжил он более уверенно, — считаю, что нам нужно очень внимательно присмотреться к принятию концепции этих «железных дорог» чарисийцев, сир. Насколько я понимаю, ни один отдельный железнодорожный вагон не может перевозить столько груза, сколько большая баржа, но каждый автомотив может тянуть десятки вагонов, и мы можем строить эти чертовы штуки где угодно. Нам не нужны реки, и если бы мы сделали их монополией короны, полагаю, они приносили бы огромные доходы, чтобы помочь подпитывать другие наши усилия.