Марис снова кивнул, с гораздо большим энтузиазмом. Священное Писание запрещало светским правителям взимать плату за пользование каналами, строительство и содержание которых было обязанностью благочестивых людей. Это не означало, что этого не происходило. Служба каналов пересекала все национальные границы, по крайней мере теоретически, и отвечала за взимание платы за обслуживание, которая помогала оплачивать содержание каналов. Предположительно, эти сборы предназначались исключительно для обслуживания канала, но они постоянно просачивались в казну местных властей. Однако все это было очень тонко, и осмотрительность требовала, чтобы хищения были достаточно скромными, чтобы аудиторы Матери-Церкви не были вынуждены обратить на это внимание.
Но Священное Писание не распространялось на «железные дороги». Их доходы принадлежали тому, кто ими владел, и если бы каждая деснейрская железная дорога принадлежала короне…
— На данный момент, — сказал Гарнет, — нам придется покупать наши локомотивы и, возможно, рельсы непосредственно у Чариса. Хорошая новость заключается в том, что эти жадные до денег ублюдки с радостью продали бы нам веревку, чтобы повесить своих собственных бабушек, если бы цена была подходящей, так что с самой покупкой не вижу никаких проблем. Как только у нас появится один или два собственных локомотива, мы сможем разобрать их на части и посмотреть, смогут ли наши механики придумать, как построить больше наших собственных. Не понимаю, почему это должно быть невозможно, сир, особенно если мы настоим на том, чтобы наши механики проходили обучение в Чарисе, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии, как только мы доставим их домой.
— Это будет стоить много марок, — отметил Перлман. Его тон был скорее тоном человека, делающего замечание, чем возражающего, и Гарнет кивнул.
— Так и будет, но у нас все еще есть золотые прииски. И, — он повернулся к императору более прямо, — как только мы начнем строить наши собственные железные дороги и продемонстрируем, насколько они полезны — для фермеров, а не только для владельцев мануфактур, — и начнем взимать плату за перевозку грузов и пассажиров, я ожидаю, что это быстро превратится в источник чистой прибыли, а не в постоянные расходы в казначействе.
— Энжило? — Марис посмотрел на канцлера, приподняв одну бровь.
— Я не могу этого гарантировать, сир, — сказал Перлман, — но был бы чрезвычайно удивлен, если бы Симин не был прав. Это одна из причин, по которой эти чертовы чарисийцы, такие как Делтак, гребут марки обеими руками! — Он нахмурился при этой мысли. — Честно говоря, самое время, чтобы кто-то другой вторгся в их кормушку.
— В этом что-то есть, — согласился Марис. — С другой стороны…
Император замолчал, нахмурившись, когда дверь в зал совета открылась.
— Прошу прощения, ваше величество, — сказал лакей в униформе, низко кланяясь. — Только что прибыл гонец для герцога Харлесса. Он говорит, что дело срочное.
— Достаточно срочное, чтобы прервать эту встречу? — холодно спросил Марис.
— Так он говорит, ваше величество, — ответил лакей, все еще кланяясь.
Император поднял довольно грозную бровь, глядя на Харлесса, затем поморщился.
— Очень хорошо, — сказал он. — Впустите его.
— Конечно, ваше величество!
Лакей исчез, и мгновение спустя его сменил высокий темноволосый мужчина в дорогом, но строгом костюме высокопоставленного правительственного чиновника.
— Тысяча извинений, ваше величество, — начал он, — но…
— Да, да! — Марис нетерпеливо махнул рукой. — Знаю — это срочно. И, — он слегка смягчился, — обычно вы не тратите наше время впустую, сэр Хирмин. Но приступайте к делу, пожалуйста.
— Благодарю вас, ваше величество, — сэр Хирмин Халдуил, который фактически был старшим заместителем Харлесса, поклонился почти так же низко, как и лакей. Затем он сунул руку в карман туники, достал большой конверт и передал его герцогу.
— Это только что прибыло из нашего посольства в Ю-кво, ваша светлость, — сказал он. — Я взял на себя смелость прочитать его, как только оно было доставлено.