Теперь Нимуэ Чуэрио, человек, который был истинным наследником Нимуэ Элбан, даже больше, чем Мерлин Этроуз, оказалась в мире, где младенцы, дети, были самым радостным сокровищем, какое только можно вообразить… и жила в теле, которое не могло зачать.
— Нимуэ, он это знает, — наконец сказал Шарлиэн. — Если он все равно тебя спросил….
— Он единственный ребенок в семье, Шарли, — сказала Нимуэ. — Он единственный наследник своего отца. Он говорит, что для него это не важно, но я знаю, что это важно для Райсела. И не только потому, что Корин — его сын. Граф презирает большинство альтернативных наследников. И даже если Корин говорит, что для него это не важно, даже если он говорит это серьезно, что он будет чувствовать через двадцать или тридцать лет?
— Честно говоря, я думаю, что он будет чувствовать себя точно так же, как сейчас, — сказал Шарлиэн. — Он не непостоянный человек, Нимуэ. Он знает свой собственный разум… и свое собственное сердце. И он не собирается лгать тебе о том, что он думает и чувствует.
— Нет, это не так, — признала Нимуэ, и Кэйлеб услышал почти безнадежную гордость в ее голосе. — Но я не буду… закрывать этот аспект. Может, он и не заботится о наследниках, но я видела его с детьми, Шарли. Это мужчина, который хочет, нуждается в том, чтобы быть отцом, и который был бы чертовски хорошим отцом. Я буду его любовницей, но я никогда не смогу выйти за него замуж, отнять это у него. Я просто… не могу.
— О, не говори глупостей!
Кое-кто из слышавших дернулся от пузырька — веселья — в голосе Ниниэн Этроуз.
— Я не веду себя глупо! — рявкнула Нимуэ. — Это важно для меня!
— Да, это так, — ответила Ниниэн. — На самом деле, в некотором смысле, думаю, что для тебя это может быть даже более важно, чем для него. Если уж на то пошло, здесь есть некоторые… проблемы и для тебя, независимо от того, сталкивалась ты со всеми ними или нет. И прежде чем ты откусишь мне голову, позволь мне указать тебе на две или три вещи, если можно?
— Продолжай, — сказала Нимуэ после нескольких молниеносных секунд.
— Спасибо, — сказала Ниниэн более мягко. — Первый пункт. Я замужем за другой твоей версией. Я знаю, почему Нимуэ Элбан знала, что никогда не станет матерью, и знаю, какой шрам это оставляет. Поверь мне, когда я это говорю, потому что я действительно так думаю.
— Второй момент. Что бы ни думали невежественные люди, которые этого не пробовали, нет никакой разницы между любовью родителей к биологическому ребенку и ее любовью к приемному ребенку. У меня тоже никогда не было собственного ребенка, но у меня есть дочь, и у меня есть сын, и никто не может любить кого-то больше, чем Мерлин, и я люблю их. Я всегда знала, что у меня не будет детей, как и у Нимуэ Элбан, Нимуэ, и на самом деле по многим тем же причинам. Я не беспокоилась о Гбаба, но я не собиралась предлагать их в качестве заложников инквизиции Жэспара Клинтана. Теперь вы с Мерлином дали мне возможность изменить свое мнение об этом, и я не собираюсь сидеть здесь и смотреть, как ты упускаешь ту же возможность, что и я. Я не могу. Мне жаль, если это выводит тебя из себя, но тебе понадобится причина получше, чтобы сказать мужчине, который тебя любит, что ты не выйдешь за него замуж.
В отличие от Нимуэ, все они могли видеть лицо Ниниэн, и Мерлин почувствовал, как его глаза смягчились, когда он посмотрел в глаза своей жены и вспомнил давний разговор с Оливией Бейц. Разговор, в котором Ниниэн Рихтейр заставила его противостоять так, как он никогда бы не подумал, что это возможно.
И теперь она делала это снова и снова для другой версии Нимуэ Элбан.
— Я… не подумала об этом, — сказала Нимуэ после долгого молчания, ее голос был мягким.
— Конечно, ты этого не сделала, — просто сказала ей Ниниэн. — Нимуэ, у тебя было много причин держать эту дверь закрытой, включая факт его смертности. Но ты зашла достаточно далеко, чтобы признать, что любишь его, и разделить с ним постель, милая. Так как насчет того, чтобы открыть дверь немного шире? Делиться всей его жизнью — открыто, рядом с ним — тоже?
— Я все еще не знаю, как это повлияет на преемственность титулов, — сказала Нимуэ.
— Вероятно, не очень хорошо, — сказал Кэйлеб немного неохотно. — Закон о наследовании в Корисанде не так плох, как это было с Гектором, когда я его усыновил, но я совсем не уверен, что пэры Корисанды примут приемного наследника, когда есть законные наследники по крови. И это один из вопросов, по которому Дейвин не мог их отменить. Он мог бы придумать новые титулы для вашего ребенка — и я уверен, что он настоял бы на том, чтобы сделать именно это, учитывая, как он относится к вам обоим! — но если «законный наследник» не обвинен в государственной измене, он не может произвольно передать существующий титул кому-то другому. С другой стороны, думаю, что вы, возможно, немного обижаете Райсела. Считаю, он гораздо больше заботился бы о том, чтобы его сын был счастлив, чем о том, кто унаследует какие-либо титулы после того, как они оба умрут.