Де Герлах слабым голосом начал диктовать:
— Находясь в здравом уме и твердой памяти…
Доктор Кук, наклонившись над столом, записывал его слова. Изможденное бородатое лицо начальника экспедиции тянулось к столу. В глазах де Герлаха было отчаяние. На соседней койке ворочался капитан.
А трое — Амундсен, механик Виктинг и штурман Брулль, закутанные в куртки из тюленьих шкур, — молча стояли вокруг стола. Слабый свет лампы освещал их мрачные лица.
— Я тоже хочу сделать завещание, — сказал капитан, когда де Герлах окончил диктовать.
Доктор переглянулся с Амундсеном.
— Вам-то совсем рано! — сказал доктор.
— Нет, нет. Прошу вас. Пишите.
Кук снова наклонился над столом, положил перед собой новый лист бумаги. Капитан диктовал еле слышно.
— Распишитесь! — сказал доктор и пододвинул бумагу к Амундсену.
Амундсен расписался. Потом расписались механик Виктинг и штурман Брулль. Все было сделано по закону.
— А теперь… пусть команду над судном и экспедицией примет Амундсен, — сказал де Герлах. — Вы не возражаете, капитан?
— Я согласен, — подтвердил капитан.
Кук записал их слова в вахтенный журнал, подал его капитану и начальнику экспедиции:
— Распишитесь.
Они расписались.
Это была ответственная минута в жизни Амундсена.
Он уже начальник полярной экспедиции! Амундсен расписался молча, и свидетели вышли из каюты.
— Итак, дорогой Амундсен, дело теперь за вами, — сказал доктор, когда закрылась дверь в каюту капитана. — Надо спасать людей.
Амундсен положил руку на плечо Брулля:
— Дорогой Брулль, немедленно вызовите всех здоровых матросов наверх.
— Есть позвать всех здоровых наверх! — улыбаясь, проговорил Брулль и поспешил в кубрик к матросам.
Доктор Кук и Амундсен тащили наверх железные лопаты и топоры. На палубу поднялись только четыре матроса, Брулль, механик Виктинг. Остальные все были больны.
— Мы спустимся на лед, выкопаем из снега убитых тюленей, — негромко сказал Амундсен. — Джемс, скажи коку, чтобы он немедленно растопил печь. Сегодня у нас будет обед из свежего мяса.
Джемс весело откликнулся:
— Есть сказать повару, чтобы растопил печь.
Он побежал в камбуз, а все оставшиеся с лопатами и топорами на плечах пошли на лед. За долгую ночь метели нанесли горы снега вокруг корабля. Туши тюленей были спрятаны в снегу возле носа корабля. Амундсен засветил фонарь, долго осматривал, где надо рыть, и, наконец, указал:
— Здесь!
Матросы принялись за работу. Амундсен и Кук сменяли их, работа шла быстро. Пришлось вырыть длинный коридор, прежде чем добрались до тюленей. Амундсен сам вырезал из тюленьих туш лучшие куски мяса и приказал отнести их в камбуз.
Через час был готов обильный вкусный обед. Вся команда — здоровые и больные, кто еще мог ходить, сидели в кают-компании за столом, ели будто наперегонки. Консервы так опротивели, что жареное тюленье мясо казалось лакомством.
Потом доктор и Амундсен накормили больных, кто не смог прийти к столу.
И наконец, Кук отправился в каюту капитана с блюдом, доверху наполненным мясом. Что там произошло, он не рассказывал. Но назад в кают-компанию он пришел улыбающийся, в руках у него было пустое блюдо.
Этот обед будто воскресил всех. Люди заговорили живее, громче.
Прошло семь суток, и экипаж трудно было узнать, Больные уже сами выходили к обеду. В кают-компании зазвучали громкие голоса и даже слышался смех. Доктор сказал, что и сам капитан и начальник экспедиции стали поправляться.
После ужина обычно все долго сидели в кают-компании, мирно говорили о том времени, когда подуют теплые северные ветры, разгонят лед и «Бельгика» выйдет в открытое море.
Доктор Кук — спаситель
Переломилась, наконец, страшная зима. В полуденные часы на горизонте появилось белое пятно. предвещающее приход солнца. С каждым днем пятно росло все больше и больше, становилось ярче, и через какую-нибудь неделю показалось, наконец, солнышко. Оно вышло из-за горизонта только краешком и только на несколько минут. Но встречать его высыпал на палубу весь экипаж. Амундсен приказал вынести на палубу больного капитана и сумасшедшего матроса Вильямса. Все приветствовали солнце такими радостными криками, словно уже пришло спасение.