– Я сейчас сдохну, – прошептал Винс и пошатнулся так, словно не шутил. Если бы не быстрая реакция приятелей, он, вероятно, упал бы.
– Погоди, сейчас попьешь, – улыбнулся Мур и подал первую наполненную бутылку Винсу.
Наверное, на лице парня еще никогда не красовалась настолько счастливая гримаса, но только он собрался в один глоток осушить всю бутылку, как его мечты были разрушены тяжелой рукой Гейба, легшей на его плечо.
– Ты же помнишь, что в лагере осталось еще двенадцать человек?
– Умеешь ты испортить аппетит, – проворчал в ответ Винс и обошелся всего одним глотком. Конечно, этого было мало, но Гейб прав: им нужно думать о других.
Как только все три бутылки были наполнены и сложены в рюкзак самого крепкого из парней, Мур оглядел уже порядком опустевшие полки, на которых, вероятно, раньше хранились продукты.
– Черт, вот уроды, – выругался Мур и тут же, словно извиняясь, повернулся к парням. – Тут остались только невкусные консервы. Еще и шоколадки все разобрали.
– Вы на выживших ругаетесь?
– Нет, на других военных. Вы думаете, они откажутся от халявного шоколада? Нам тут совсем несладко, но это не повод тырить чужие батончики.
Джастин не смог сдержать смех. Он понимал, что сейчас было не совсем подходящее время, но наблюдать за взрослым человеком, пусть Мур и выглядел так, словно был всего на пару лет их старше, который злился из-за отсутствия шоколада, оказалось слишком забавно. Наверное, Лукас тоже разозлился бы. И наверное, он бы тоже на месте Мура на свой страх и риск решил помочь обделенным школьникам. Даже глаза у Мура были такими же, как у Лукаса: добрыми и горящими каким-то особенным пламенем, меняющимся от разных эмоций. До этого момента у Джаса не было времени рассмотреть военного как следует, но теперь он стал замечать все больше и больше деталей, делающих Мура похожим на его лучшего друга. Наверное, поэтому Джастин и засмеялся. Он часто смеялся над Лукасом из-за его выходок.
Этот смех, который посторонние люди могли услышать лишь раз в год, а то и реже, был прерван шумом снаружи и тремя военными, ворвавшимися на склад. Главным среди них был тот самый, впустивший ребят внутрь. Муру сразу не понравился его подозрительный взгляд, но он все же надеялся на то, что все обойдется и охранник не пойдет докладывать о внезапно объявившихся трех школьниках, которые по неизвестной причине до сих пор не получили свой паек.
Эти три еле стоящих на ногах от голода и усталости школьника, по мнению военных, представляли угрозу, поэтому в их сторону сразу же были направлены дула автоматов. Для Джастина и Гейба это был уже второй раз за такой бесконечно длинный и отвратительный день.
– Ну ты и сволочь, Мур, – хмыкнул один из военных, пока сам Мур пытался на всякий случай закрыть собой Джастина, Винса и Гейба и оттолкнуть их в сторону стеллажей, за которыми было бы проще спрятаться.
– Эй, ты целишься в детей, кто тут еще сволочь? – не сдержался Винс, уже понявший, что сейчас начнется что-то нехорошее, и незаметно сваливающий банки с полок в открытые рюкзаки Джастина и Гейба.
– Пожалуйста, заткнись, – почти в один голос прошипели парни и Мур. Худшего момента для выступлений сложно было придумать.
Благодаря Муру и скорости Винса, рюкзаки наполнились теми самыми невкусными консервами, на которые так злился военный еще минуту назад, и оставалось только свалить из шатра, но в сложившихся обстоятельствах это казалось невыполнимым.
Охранник склада убрал автомат, вальяжно прошелся мимо Мура к еще больше опустевшим полкам и внимательно осмотрел их.
– Я прекрасно помню, что тут стояло до вашего прихода. Если вы на счет «десять» не поставите все на место, мы откроем огонь. Кстати, Мур, по тебе как по предателю тоже. Выбирайте: либо вы спокойно уходите ни с чем и никогда больше не возвращаетесь, либо помираете, как бродячие псы. Раз… Два…
Военный считал, но никто из парней даже не собирался шевелиться. Винс почти в панике посмотрел на Гейба и Джастина, которые как-то странно переглядывались между собой, словно понимали друг друга без слов. Их взгляд постоянно падал на самый близкий к ним стеллаж, но явно не призывал к исполнению приказа.
– Семь. Восемь, – продолжал военный. Их время истекало. – Девять.
– Сейчас! – крикнул Гейб прежде, чем отсчет закончился, и они с Джастином одновременно толкнули стеллаж, который упал на военного, повалив его с ног и закидав оставшимися на полках консервными банками. Одна, особенно тяжелая, по счастливому стечению обстоятельств угодила мужчине прямо в бровь, тем самым обезвреживая его на большее время, чем задумывалось изначально.