Не в силах более справляться с тревогой, навеянной больницей, Джастин развернулся, собираясь бегом преодолеть расстояние до палаты Лукаса и больше не выходить из нее без особой надобности, как в тот же момент в конце коридора раздался шум. Два незнакомых ему человека везли каталку, колеса которой ритмично стучали, натыкаясь на стыки половиц. На каталке лежал бледный, почти зеленый парень со впалыми щеками и глазницами. С их последнего видеозвонка он сильно изменился, но Джастин не мог не узнать его. Это был Лукас.
Пальцы разжались сами собой, и грязные простыни шлепнулись на не менее грязный пол. Сорвавшись с места, Джастин бросился к другу, но вновь застыл, не в силах даже вздохнуть. Не обращая на него никакого внимания, врачи повернули в сторону палаты, и каталка проехала всего в нескольких дюймах от Джастина, не способного поверить в реальность происходящего. Лукас, его лучший друг, самый дорогой на свете человек, наконец находился так близко, что до него можно было дотронуться, стоило лишь протянуть руку. Слабый, потерявший много крови и перенесший операцию, но все же Лукас. Джастин почувствовал, как его сердце сжалось до размеров атома, и вцепился в футболку, комкая ткань на груди в попытке облегчить боль. Лукас был жив. Он рядом. О порог разбилась тяжелая крупная слеза.
Пока Джастин пытался справиться с цунами эмоций, захлестнувших его с головой, Лукаса переложили на больничную койку, проверили капельницу, а уставший врач с темными кругами под глазами что-то сказал Ло, на что она сосредоточенно кивнула в ответ. Незнакомцы покинули палату, и либо на этаже вновь повисла тишина, либо Джастин внезапно оглох. Он не слышал ничего, кроме биения собственного сердца.
На подкашивающихся ногах парень подошел к койке и аккуратно, словно боясь, что Лукас – лишь плод его воображения, который мог раствориться в воздухе из-за любого неверного движения, накрыл холодные пальцы друга своей ладонью. Лукас говорил, что его руки всегда были холодными. Он не наврал.
Джастин вживую видел лицо, которое до этого видел лишь на экране. Он держал руку, до которой не мог дотянуться прежде, и слышал тихое дыхание, которое не мог уловить микрофон на дешевых наушниках. Самый близкий, но самый далекий человек наконец лежал перед ним, настоящий и живой. Еще крепче сжав тонкие пальцы, Джастин уткнулся в них лбом и не сумел сдержать громкий горестный всхлип.
– Врач сказал, он будет в порядке, – голос Ло вернул Джастина в реальность. – Но ему будет очень больно первое время. Хорошо, что ты появился именно сейчас.
Еще никогда в жизни Джастин не чувствовал так много. Оставшийся без простыни матрас промок насквозь, но слезы все никак не заканчивались.
Они сделали это. Пусть не без потерь, но они добрались до Шелтона наперекор собственным планам, страхам и людям, утверждавшим, что их дружба ненастоящая, а встреча невозможна. Их мечта была исполнена. Теперь все будет хорошо.
Первым, что почувствовал Лукас после пробуждения, была та самая обещанная ему боль. Невыносимая, не снимаемая ни одним обезболивающим. Ему не было так больно, даже когда он висел на мосту. Парень сморщился и попытался свернуться в клубок – раньше это ему помогало, но теперь каждое движение делало только хуже. Кто-то держал его за руку и звал по имени. Голос казался знакомым, но Лукас никак не мог понять, кому он принадлежал: Харвелл все еще не до конца отошел от наркоза.
– Все хорошо, все пройдет. Я рядом, – говорил голос. Похожий был у Джастина, но Лукас точно знал, что Джастин в Лоренсе, а их с Ло забрали в какое-то другое место, название которого он не запомнил. Наверное, из-за лекарств у него начались галлюцинации.
Зубы готовы были раскрошиться от трения друг о друга, когда тело Лукаса начало привыкать к ощущению, будто с него сдирают кожу, а затем по волокнам разъединяют все мышцы разом. Дыхание постепенно выравнивалось, и, хоть Лукасу и хотелось с разбегу удариться о стену, чтобы снова отключиться, ему удалось открыть глаза.
– Ты мне кажешься, – прошептал он видению, которое не только говорило, но и выглядело как Джастин, и попытался отвернуться к стене, но не смог: тело его не слушалось.